Moltke 

 

 

По существу, являлись увеличенным на 3000 т крейсером "Von Der Tann" с дополнительной 5-й башней, стрелявшей поверх кормовой. При их создании особое внимание было обращено на обеспечение защиты артиллерии ГК. Так, толщина брони барбетов башен возросла со 170 до 230 мм. Главный броневой пояс соответствовал поясу английских линейных кораблей вплоть до "Colossus" включительно. Корабли имели хорошо защищенные оконечности и дымоходы. Одной из особенностей крейсеров было наличие двух рулей, расположенных один за другим. Рулевые устройства находились в отдельных отсеках, что повышало боевую живучесть всей системы управления кораблем в целом.

"Moltke" после вступления в строй вошел в состав разведывательных сил Флота Открытого моря. Участвовал в Ютландском сражении. 24.11.1918 интернирован в Скапа-Флоу. 21.06.1919 затоплен своим экипажем, поднят в 1927 г. и в 1929 г. продан на слом.

Вскоре после вступления в строй "Goeben" вместе с легким крейсером "Breslau" вошел в состав Средиземноморской эскадры. С началом боевых действий был вынужден зайти в Дарданеллы. По соглашению с турецким правительством стал флагманским кораблем турецкого флота, сохраняя немецкий экипаж. 2.11.1918 был интернирован Турцией. В 1926—1930 гг. - ремонт, после чего назывался "Jawus Sultan Selim", а с 1936 г. - "Yavuz". С 1948 г. стационер в Измире, в 1973 г. продан на слом.

СОДЕРЖАНИЕ: ПРОЕКТИРОВАНИЕ КОНСТРУКЦИЯ Корпус и надстройки / Бронирование / Вооружение / Силовая установка / Прочее / Отличия и изменения СЛУЖБА Moltke Постройка / Довоенная служба / Боевые походы 1914-1916 гг. / Ютландская битва / Служба после битвы и её финал / Подъём корпуса СЛУЖБА Goeben Постройка / Довоенная служба / Начало войны / Под турецким флагом / Рейд на Севастополь 29 октября 1914 г. / Бой у мыса Сарыч 18 ноября 1914 г. / Подрыв на русских минах 26 декабря 1914 г. / Походы и сражения 1915 г. / Бездействие в 1916 - 1917 гг. / Подрыв на минах в Эгейском море и конец службы. СЛУЖБА Yavuz Служба после 1918 г.

 

ПРОЕКТИРОВАНИЕ

 

Хотя постройка "Von Der Tann" была большим достижением немецкого военного судостроения, следующие немецкие линейные крейсера были намного совершеннее. При этом в их проектах были устранены очевидные ошибки, в отличие от англичан, которые не сделали различия между линейными крейсерами типа "Invincible" и "Indefatigable".

Ещё не имелось опыта практического использования ни "Blücher", ни "Von Der Tann" (последний ещё не начали строить), а департамент проектирования военно-морского ведомства начал работать над проектом следующего линейного крейсера, который, как и его предшественник, имел в качестве машинной установки паровые турбины, но обладал более сильным вооружением.

23 апреля 1907 года государственный секретарь, адмирал фон Тирпиц, в устной форме заявил, что крейсер 1908 года должен быть больше крейсера 1907 года. Строительный отдел ВМФ созвал совещание, чтобы ответить на эту декларацию и 2 мая 1907 предоставил ответ. Сперва было заявлено, что бюджет около 44 миллионов марок, выделенный на крейсер 1908 года позволял вооружить корабль восемью 30,5-см орудиями, но, хотя линкоры 1908 года должны иметь, как минимум, 30,5-см пушки, условия для больших крейсеров отличаются, и 28-см пушек достаточно против иностранных боевых кораблей. Так как бой часто придётся вести против превосходящих вражеских сил, более важно увеличить количество стволов, чтобы иметь возможность вести огонь по нескольким целям. Конструкторский отдел предложил увеличить количество орудий до двенадцати, защиту оставить на уровне с крейсером 1907 года, максимальную скорость установить не ниже 24½ узлов.

Всего пять дней спустя, 7 мая 1907 года, адмирал фон Херринген из генерального департамента военно-морского флота откликнулся на меморандум. Он начал с того, что раз для линкоров ввели 30,5-см пушки, то же необходимо сделать и для больших крейсеров, так как те же соображения одинаково применимы к обоим классам. Он считал, что основной задачей крейсеров в день сражения была битва между линиями. Адмирал признал, что строительный отдел имеет основания поддерживать 28-см калибр, но считал, что было достаточно десяти тяжелых орудий, размещённых, как на британском "Dreadnought". Он продолжил, что проект быстроходного линкора, разработанной компанией "Blohm & Voss" в Гамбурге и названный "Störtebecker", нёс десять 28-см орудий при водоизмещении 20300-20700 тонн и, следовательно, при введении 30,5-см калибра и сохранении защиты как на крейсере "F", не произойдёт существенного увеличения водоизмещения. Исходя из этого он предложил исследовать следующий проект:
вооружение: 10 х 30,5 см, размещённых, как на "Dreadnought"; две кормовые башни можно расположить рядом друг с другом; 8 или 10 х 15 см "SK L / 45"; 16 х 8,8 см "SK L / 45"; 4 торпедных аппарата (подводных);
бронирование: такое же, как для большого крейсера 1907 года;
максимальная скорость: по возможности не ниже 24½ узлов.

На конференции руководства флота 17 мая 1907 были изложены основные требования к крейсеру 1908 года. Водоизмещение должно быть на уровне линкоров, около 22 000 тонн. Основное вооружение состоять из десяти 28-см "SK L / 45" в башнях "C / 07", средняя артиллерия из десяти 15-см "SK L / 45. Турбинная силовая установка должна обеспечивать скорость от 24 до 24½ узлов. Броня должна быть примерно такой же, как на крейсере "F". Так же был предоставлен грубый эскиз размещения артиллерии.

С учетом этих соображений отдел строительства разработал проект под обозначением "G2i", и 28 мая 1907 г. он был одобрен Кайзером. Из уцелевших документов неясно, какие другие проекты были рассмотрены, упоминался проект "G5" с восемью 28-см орудиями и утолщенной броней, но "G2i" представлял уже окончательный вид "Moltke" с очень небольшими изменениями. Детальная проектная работа занала значительный период времени и, как уже говорилось в меморандуме от 22 марта 1908 года, одной из причин этого являлась нехватка кадров, так как большинство из них были заняты разработкой линкора "Ersatz Oldenburg" ("Ostfriesland").

Наиболее заметным отличием проекта "G2i" было добавление пятой 28-см башни, которую расположили в возвышенном положении на корме, чтобы получить наибольший радиус обстрела при небольшим увеличении веса. Это было воспринято как недостаток, так, как обе башни могли быть выведены из строя одним попаданием вражеского снаряда. В то время как высота надводного борта "G2i" была увеличена, расположение башен требовало, чтобы кормовой надводный борт был уменьшен. Тем не менее, глубина трюма и высота надводного борта были увеличены до 14,4 и 6,4 м соответственно, по сравнению с "F" на 1,1 и 1,2 м. Это вызвало необходимость увеличения площади бронирования, и, соответственно, увеличения веса. По сравнению с крейсером "F", водоизмещение увеличилось в общей сложности на 3600 тонн. По данным отдела строительства оно состояло из следующих компонентов: "увеличение надводного борта - на 1000 тонн; пять 28-см башен, включая боеприпасы и необходимое удлинение цитадели - 900 т; улучшение расположения двигателей, включая необходимое увеличение цитадели - 450 т; увеличение погребов боезапаса - 90 т; противоторпедные сети - 140 т; увеличение основных размерений для размещения вооружения и оборудования - 1000 т. Предусматривалось также увеличение мощности двигателя приблизительно до 42000 лс.

Еще одна конференция о крейсере "G" последовала 26 марта 1908 г. В своем вступительном слове адмирал фон Тирпиц отметил, что проект "G5", усовершенствованный тип "F", не может быть принят по политическим мотивам, а рейхстаг требует, что бы крейсер был такого же размера, как и линейные корабли - водоизмещением около 22 000 тонн. Вооружение должно было остаться таким, каким его утвердил Кайзер 26 мая 1907, нужно стремиться к улучшению бронирования и не допустить никакого снижения скорости.

Несколько дней спустя баураты Бюркнер и Хюльманн послали адмиралу фон Тирпицу удивительный и необычный меморандум. Они предложили, что большой крейсер "G" не может быть построен по утвержденному эскизу "G2i", и стоит вернуться к варианту "F". Помимо всего прочего, они утверждали, что предлагаемые улучшения не могут быть выполнены в пределах данного водоизмещения; что осуществление этих улучшений вызовет задержку в восемь месяцев; и что они должны ждать результатов испытаний возвышенных башен на полигоне Меппен. Оба молодых конструктора жаловались также на рабочую нагрузку: "В течение трех лет, каждый год разрабатываем новый тип крейсера, который строится в единственном экземпляре, что вызывает избыточную нагрузку на департамент проектирования. Было бы лучше для работы, что бы так же, как и у линейных кораблей и малых крейсеров, было принято решение в следующий раз уменьшить нагрузку." Они также отметили, что после строительства трех кораблей типа "Invincible", британцы ждали результатов, японцев устраивают 19000-тонные крейсера, другие военно-морские силы вообще не строили подобных кораблей.

Несмотря на это замечательное заявление, отдел строительства предъявил проектные чертежи крейсера "G" в начале 1908 г. Основой для проекта был эскиз "G2i", утвержденный Кайзером. В итоговый вариант, принятый государственным секретарем 26 марта 1908 года, были внесены следующие изменения: бортовая броня должна опускаться на 200 мм ниже воды; её толщина должна быть увеличена с 250 до 270 мм; Барбеты бортовых башен получили дополнительные противоосколочные щиты в 30 мм; высота бронированной палубы над ВЛ стала 1,6 м; боезапас бортовых и возвышенной башен снижен с девяноста до семидесяти пяти выстрелов, а 15-см пушек - сокращён со 165 до 150 выстрелов; водоизмещение увеличено до 22900 тонн; две тяжелые решетчатые мачты были заменены на простые шестовые и, наконец, вспомогательная артиллерия определена в двенадцать 150-см и двенадцать 8,8-см орудий.

Были также изменения в расположение силовой установки. Вместо запланированных четырех с половиной котельных, каждая с двумя котлами, теперь решили сделать четыре несколько более широкие котельные, каждая с тремя котлами, рядом друг с другом, чтобы уменьшить размер отделений и длину цитадели. Две кормовые котельные разделили продольными переборками, соединенных водонепроницаемыми дверями; однако, для передних двух котельных это было невозможно из-за нехватки места.

Расстояние от противоторпедной переборки до корпуса было уменьшено на 250 мм, но компенсировано за счет увеличения её толщины до 30 мм, а в районе погребов - до 50 мм. Обе электрические станции разместили в пределах зоны противоторпедной переборки. Два руля решили установить один позади другого в осевой плоскости.

Последнее решение госсекретаря вызвало некоторую критику со стороны главного управления ВМФ, в котором сочли, что адмирал фон Тирпиц действовал вне процессуальных норм по вопросу значительного военного значения. Они считали, что перед принятием решения о конфигурации руля направления, отдел проектирования должен был провести консультации с главным управлением. Отдел проектирования ответил, что решения государственного секретаря были только предварительными пожеланиями, и будут проводиться дальнейшие исследования обоих вариантов рулевой конфигурации. В письме отдела строительства были перечислены достоинства и недостатки обеих конфигураций. Преимуществами параллельного размещения были: меньший радиус поворота на низкой скорости и более высокое положение рулей, защищающее их при посадке на мель. Преимуществ последовательного расположения рулей было больше. Во первых, большая поворотливость при низкой скорости (воздействие воды на параллельные рули неравномерно из-за различного направления вращения винтов, в то время, как рули в ДП имели равномерный эффект левого и правого бортов), во вторых, не было потери скорости из-за воды, попадающей между отклоненными рулями, в третих, не возникала вибрация из за воздействия на руль спирального потока воды за винтом. Кроме того, была маловероятна потеря обоих рулей от попадания торпеды, так как рули были на расстоянии 12 м друг от друга, а с потерей одного руля, возможность управления оставалась одинаковой в обе стороны.

Узкая форма кормовой части корабля сделала выбор последывательных рулей практичным, а некоторое ухудшение характеристик руля было нейтрализовано увеличенным передним срезом, придавшим характерную форму носовой части "Moltke" и последующих крейсеров. Это было сделано для того, чтобы уменьшить сопротивление поворотному моменту корабля. Тем не менее, эта "визитная карточка корабля" уменьшала плавучесть носовой части и в боевых условиях это могло оказаться фатальным. Стоит отметить, что с этим решением носовой части произошёл окончательный отказ от устаревшей таранной формы форштевня, даже несмотря на то, что у "Moltke" он все еще был несколько отклонён назад.

В результате форма корпуса отличалась от "Von Der Tann", имея более широкий мидель и более острые оконечности, в то время как полубак был продолжен в корму до грот-мачты. Высота надводного борта в носу и корме была уменьшена. Подъем днища в носовой части корабля был более крутой, а форштевень более прямой.

В меморандуме отдела строительства от 16 мая 1908, подписанном бауратом Бюркнером, было указано, что крейсер 1909 года (будущий "Goeben") будет построен по проекту "Moltke": "Его Превосходительство выразил намерение дать "H" такую же конструкцию, как у "G". Тендер на "H" будет передан той же верфи (ради скорости постройки)". Сомнительно, что на это повлияла мартовская жалоба бауратов Бюркнера и Хюлльмана, однако, это была их точка зрения - не разрабатывать для каждого крейсера новый проект, что бы снизить нагрузку на проектировщиков.

В конце 1908 г. Тирпиц, не дожидаясь одобрения рейхстага, выдал заказ верфи "Блом унд Фосс" в Гамбурге на постройку большого крейсера "Н". Предполагалось получить согласие рейхстага на выделение финансирования по бюджету 1908-09 гг. Верфь охотно пошла на это, поскольку хорошо знала, что постройку все равно оплатят. Согласие Государственного совета последовало лишь через полгода после подписания договора.

Постройка большого крейсера "H" той же конструкции, что и "G" была выгодна для всех заинтересованных сторон, однако, эта попытка максимизировать использование ресурсов оказала отрицательное влияние на ответную программу британцев. Как следствие выдачи контракта на "H" верфи "Blohm & Voss", фирма "F. Schichau" в Данциге, в качестве утешения, получила контракт на постройку линкора "Oldenburg". Тот факт, что верфь "Schichau" начала собирать материалы заранее, а также, что контракт на "H", чтобы уменьшить издержки, был отпущен по бюджету на 1908/9 гг, навёл британское адмиралтейство на мысль, что Германия строит корабли сверх закона о флоте, и это привело к тому, что нижняя палата британского парламента одобрила постройку ещё девяти линейных кораблей.

 

КОНСТРУКЦИЯ

 

Водоизмещение "Moltke" составляло: нормальное 22 979 т, полное 25 400 т, что на 3 600 т больше, чем у "Von Der Tann". Конвэй приводит соответственно 22 616 т и 25 300 т.

Длина корабля: полная 186, 6 м, между перпендикулярами 186,0 м, что на 14,9 м длиннее, чем у "Von Der Tann". Ширина корабля составляла 29,4 м (на 2,8 м шире, чем у "Von Der Tann"). Максимальная ширина с учетом уложенных вдоль бортов выстрелов противоторпедной сети 29,96 м. Осадка носом равнялась 8,77 м, кормой 9,19 м, почти такая же, как у "Von Der Tann". Высота борта в середине корпуса составляла 14,08 м, что на 0,8 м больше, чем у "Von Der Tann". Высота надводного борта при нормальном водоизмещении — 7,3 м носом и 4,3 м кормой. Увеличение осадки на 1 см соответствовало увеличению водоизмещения на 35,64 т.

КОРПУС И НАДСТРОЙКИ

Корпус был построен из мягкой мартеновской стали. Двойное дно простиралось на 78% длины корабля, на "Moltke" от 20, на "Goeben" от 30, на обоих до 146 шпангоута, по ширине доходило до продольной переборки в III отсеке на шпангоутах 30 - 35½, и до нижней платформы в VIII отсеке на шпангоутах 137 - 146. Четырнадцать водонепроницаемых переборок делили корабль на пятнадцать главных отсеков. Были следующие продольные водонепроницаемые переборки ниже броневой палубы: боковые продольные переборки на шпангоутах 30 - 44½, 49 - 92 и 109 - 122, центральная продольная переборка на шпангоутах 44½ - 49, и 105 - 137, бронированные противоторпедные переборки между шпангоутами 30 и 122, переборки боковых проходов от 65 до 70 шпангоутов по левому борту, и от 87 до 92 шпангоутов по правому, а за доковой переборкой - от 17 до 44½ шпангоутов. Под броневой палубой параллельно боковым продольным переборкам были два средних прохода от 70 до 87 и от 92 до 109 шпангоутов.

Расходные угольные бункеры внутри противоторпедной переборки распологались от 70 до 77, от 80 до 87, и от 95 до 100½ шпангоутов, два защитных бункера между противоторпедной переборкой и боковым проходом - между шпангоутами 35½ и 113, верхние бункеры между бронированной и батарейной палубами простирались от 44 до 112 шпангоута.

Корабль имел следующие палубы: трюм (строго говоря, не палуба), нижнюю платформу, верхнюю платформу, бронированную палубу, среднюю палубу, батарейную палубу, верхнюю палубу и палубу надстройки (полубак). Палубы были изготовлены из стальных листов и покрыты линолеумом, помимо открытой части батарейной и верхней палуб, которые были покрыты 65-мм тиковым настилом. Под якорными цепями был 80 мм эвкалиптовый настил. В носу верхняя палуба подымалась на 7,6 м над КВЛ, в то время как в кормовой части высота батарейной палубы на водой составляла 3,97 м.

Обе мачты были изготовлены из стали и имели деревянные сигнальные реи, фалы антенн и складной флагшток.

БРОНИРОВАНИЕ

Броня крейсера "G" была улучшена по сравнению с предшественником в сторону некоторого утолщения. Вертикальная броня из крупповской закаленной никелевой (цементированной) стали была новой конфигурации. Вместо вертикальных плит, используемых до этого времени, устанавливались две горизонтальные плиты друг над другом.

От 30 до 122 шпангоутов (между внешними краями барбетов носовой и кормовой башен) нижняя плита (главный броневой пояс) имела толщину 270 мм (у "Von Der Tann" 250 мм), достигала высоты 1,2-1,4 м над КВЛ и опускалась на 0,6 м ниже её, с постепенным уменьшением толщины до 130 мм у нижнего края пояса в 1,9 м ниже главной ватерлинии. Броня была установлена на подкладке из тика толщиной 50 мм. Верхняя плита (высотой 3,15 м) доходила до нижних кромок орудийных портов каземата и была 200 мм толщиной, без сужения. Траверсы по концам главного броневого пояса на 30 и 122 шпангоутах были прямые и изменялись по толщине от 140 до 170 мм, с центральной частью в 200 мм толщиной.

От 2 до 30 шпангоутов пояс был толщиной 100 мм, заканчиваясь переборкой толщиной 100 мм в 3-х м от кормы, а впереди цитадели - от 122 до 137 шпангоутов - 120 мм, а далее к носу, от 137 до 144 шпангоутов - 100 мм толщиной. От 144 шпангоута до форштевня броня была разделена на две части: верхняя часть была 80 мм, нижняя - 100 мм.

Броневой пояс казематов из никелевой стали в 150 мм толщиной образовывал продолжение цитадели до верхней палубы от 59 до 109 шпангоутов, а также включал плиты по бокам боевой рубки от 150 до 120 мм и поперечную переборку на 59 шпангоуте в 120 мм толщиной. Продольный противоосколочный экран проходил с обеих сторон от 59 до 109 шпангоутов и был толщиной 20 мм, в то время как поперечные переборки между орудиями были 20 или 10 мм толщиной.

Барбеты башен имели толщину стенок 200 мм, причем толщину наружной стенки барбетов носовой и кормовой башен увеличили до 230 мм, а внутренней стенки кормовой возвышенной башни уменьшили до 170 мм. Толщину барбетов бортовых башен уменьшили до 80 мм за батарейной броней толщиной 150 мм и до 30 мм позади верхнего броневого пояса толщиной 200 мм. Шаровые направляющие подачи боеприпасов и внешние диаметры погонов были такими же, как и у "Von Der Tann".

Башенная броня была также из закаленной никелевой стали. Толщина лобовой и задней частей башен составляла 230 мм, как у "Von Der Tann", боковых стенок 180 мм, наклонной передней части крыши 90 мм, плоской части крыши 60 мм, настила пола 100 мм и в задней части - 50 мм. 15-см казематные пушки имели 80-мм стале-никелевые щиты с 30-мм крышами, бронещиты 8,8-см пушек были толщиной 50 мм.

Передняя боевая рубка имела закалённую стале-никелевую броню, 350 мм на передней, 300 мм на боковых и 250 мм на задней стенках, бронированная дверь была толщиной 100 мм. Нижняя часть башни и крыша были 80 мм толщиной, пол - 70 мм, внутренняя перегородка - 60 мм. Шахта связи имела 200 мм стенку спереди и по бокам и 150 мм сзади. Кормовая рубка имела стенки 200 мм толщиной, с 100 мм дверью и 50 мм крышей из низко-процентной никелевой стали. Шахта до батарейной палубы имела 120-мм стенки, ниже, до броневой палубы - 80 мм.

Палуба полубака над батареей имела толщину 35 мм, вне ее 25, батарейная (за пределами каземата) - 25 мм, средняя палуба под батареей имела толщину 15 мм. Бронированная палуба, которая являлась главной палубой в районе средней части корабля, простиралась от кормового поста до форштевня и в средней части (внутри цитадели, от 30 до 126 шпангоутов) была толщиной 25 мм в плоской части и 50 мм (из двух слоев по 25 мм) на скосах, располагаясь в 1100-1600 мм над КВЛ, что стало причиной увеличения угла скосов до 37° по отношению к КВЛ. Это было круче, чем 30° на "Von Der Tann" и имело то преимущество, что отверстия для башенных шахт оставались в горизонтальной части палубы, но в качестве недостатка признавалась большая вероятность пробития её снарядом. В корме от 2 до 30 шпангоута бронированная палуба была 80 мм толщиной и располагалась на 450 мм ниже КВЛ, в носу от 126 до 141 шпангоута она была на уровне КВЛ и толщиной 40 мм; а от 141 вперёд - 50 мм с наклоном вниз к форштевню.

Подводная защита была такая же, что и у "Von Der Tann". Противоторпедная переборка шла от 30 до 122 шпангоута и по всей высоте имела толщину 30 мм, но в районе погребов боеприпасов её увеличили до 50 мм.

 

ВООРУЖЕНИЕ

В меморандуме от 5 июля 1909 года пытались дать унифицированное обозначение для тяжелых башен новых линкоров и крейсеров. Там, в частности, говорилось: «Для военных целей - удобства командования, в операционных процедурах и т.д. - башни с переди назад по правому борту, а далее по левому, должны обозначаться буквами, в результате чего осевые башни классифицируются последовательно". В период постройки использовались следующие обозначения: I, II и III, и т.д. осевые башни и I и II башни правого и левого борта.

Артиллерия главного калибра состояла из 10 280-мм орудий с длиной ствола 50 калибров в пяти двухорудийных башнях "Drh L C/1908". Три башни располагались линейно в диаметральной плоскости и две бортовые по диагонали в средней части корабля, как у "Von Der Tann". В корме стояли две линейно-возвышенные башни, стреляющие одна поверх другой. Носовая башня (A) имела сектор обстрела 300° (210°–150°), кормовые (C и D) 290° (35°–325°), бортовые (B и E) 180° на ближний борт и 125° на дальний (соответственно 0°–150°/235°–310° и 55°–130°/180°–360°). Секторы обстрела бортовых башен на дальний борт были такие же, как и у "Von Der Tann". Таким образом, суммарный сектор обстрела составлял 1490° или в среднем 298° на башню.

Новые станки "Drh L C/1908" имели ряд отличий от предыдущей модели "C/1907". Пушки могли быть соединены друг с другом. Вертикальное наведение орудий было как гидравлическим, так и электрическим, тройной гидравлический насос обеспечивал давление 840 psi. Система также была снабжена воздушным аккумулятором. Электропривод мог поворачивать башни со скоростью 3,3° в секунду.

Скорострельные 280-мм орудия с длиной ствола 50 калибров (14 000 мм) имели вес 36 т и по конструкции были похожи на орудия с длиной ствола 45 калибров. Они стреляли такими же бронебойными снарядами весом 299 (по другим данным 302) кг и длиной 3,2 кал. (896 мм), с начальной скоростью 845 (по другим данным 895) м/с. Удлинение ствола на 5 калибров придало снаряду увеличение начальной скорости на 25 м/с. Вес заряда составлял 123 кг. Вес бортового залпа равнялся 7479 кг в минуту, против 5920 кг у "Von Der Tann". Темп стрельбы был от двух до трех выстрелов в минуту.

Углы склонения стволов орудий составляли -8°, возвышения +13,5° с дальностью стрельбы 18100 м (98 каб.), что было меньше, чем у "Von Der Tann". После Ютландского боя на "Moltke" углы довели до -5,5° и + 16°, что позволило вести огонь на дальность до 19 100 м (103 каб.).

К концу войны на "Goeben" угол возвышения 280-мм орудий был увеличен до 22,5°, что увеличило дальность ведения огня до 23000 м (124 каб.). Английские источники приводили цифру 21600 м (117 каб.), вероятно, имея в виду дальность стрельбы "Goeben" с изношенными стволами орудий. Увеличение угла возвышения орудий предназначалось для нейтрализации превосходства артиллерии русского линкора "Императрица Екатерина" в условиях хорошей видимости, типичной для Черного моря. Двенадцать 305 мм орудий линейного корабля "Императрица Екатерина" могли вести огонь до дистанции 25700м (139 каб.) при угле возвышения стволов в 25°

Боекомплект насчитывал 810 бронебойных снарядов (81 на орудие), хотя английские источники утверждали, что эта цифра относится только к двум бортовым башням, а для трех башен, расположенных в диаметральной плоскости, боекомплект составлял 96 снарядов на орудие. Высота осей орудий над главной ватерлинией у носовой башни составляла 9 м, у бортовых башен — 8,4 м, у кормовых — 8,6 м и 6,2 м соответственно.

В трёх передних башнях по два снарядных погреба располагались на нижней платформе, по два снарядных - над ними на верхней. Для двух задних башен было пять зарядных погребов на верхней платформе и два снарядных погреба на нижней платформе. Так же, как на "Von Der Tann", заряд состоял из двух частей: передний заряд, состоящий из 26 кг метательного пороха RP "С/12" в шёлковом мешке, и основной заряд из 79 кг пороха в латунной гильзе. Для того, чтобы подавать боеприпасы к башне имелись два нижних и два верхних снарядных и зарядных подъёмника.

Управление артиллерийским огнем производилось из двух бронированных постов управления, которые, в свою очередь, получали необходимую информацию с расположенных на обеих мачтах марсов. Приборы центральной наводки артиллерии главного и среднего калибров установили на "Moltke" в первой половине 1915 г., а на "Goeben" в конце 1916 г.

На "Moltke" и "Goeben" 150-мм и 88-мм орудия и их установки были точно такие же, как и на "Von Der Tann". Артиллерия среднего калибра в количестве 12 скорострельных 150-мм орудий с длиной ствола 45 калибров (6 750 мм) (на 2 больше, чем у "Von Der Tann") стояла в батарее каземата на верхней палубе в пространстве между мачтами в установках "MPL C/1906". Оси орудий возвышались на 4,92/4,42 м над главной ватерлинией, что на 0,7 м было выше, чем у "Von Der Tann". Угол склонения стволов орудий составлял -7°, возвышения +20°, что обеспечивало дальность стрельбы снарядом весом 46 кг до 13 500 м (73 каб.). Их боекомплект включал 600 бронебойных снарядов длиной 3,2 кал. (480 мм) и 1200 бронебойных длиной 3,5 кал. (525 мм, с литой головкой) или 150 снарядов на орудие. Имелось девять 15-см погребов, которые распределились следующим образом: два на верхней платформе в отсеке XI; два на верхней платформе в отсеке VIII; два на верхней платформе в отсеке V; один на средней платформе в отсеке VIII; один на средней платформе в отсеке V; и, наконец, один на нижней платформе в отсеке V. Каждое орудие было связано со своим погребом подъемником в каземате. Имелись также два резервных лифта в отсеке V на средней палубе.

Противоминная артиллерия первоначально имела 12 скорострельных 88-мм орудий на станках MPL C/1906 с длиной ствола 45 калибров (3 960 мм), предназначенных для стрельбы по морским целям (на 4 орудия меньше, чем у "Von Der Tann"). Из них четыре располагались в носовой части на верхней палубе, два на носовой и четыре на кормовой надстройках и два на верхней палубе позади батареи 150-мм орудий. Имея угол возвышения + 25° эти пушки могли стрелять на 10700 м со скоростью от двадцати пяти до тридцати выстрелов в минуту. Боеприпасы хранились в трех погребах: один на нижней платформе в отсеке XI и два на нижней платформе в отсеке II, и подавались четырьмя подъемниками (два впереди и два на корме). В общей сложности боезапас составлял 3000 фугасных выстрелов (250 выстрелов на орудие).

Число 88-мм орудий на обоих кораблях сначала было уменьшено до восьми за счет четырех, снятых с носовой части, которые заливались волной на высокой скорости. Затем четыре (на "Goeben" только две) на кормовой надстройке заменили на такое же число 88-мм зенитных орудий с длиной ствола 45 калибров. К концу 1916 г. сняли оставшиеся четыре "противоминные" пушки, а количество зениток уменьшили до двух.

Торпедное вооружение линейных крейсеров состояло из четырех подводных 500-мм торпедных аппаратов, (у "Von Der Tann" 450 мм). Один носовой и один кормовой проходили через штевни, два бортовых стояли на нижней платформе впереди барбета носовой башни. Общий боекомплект составлял 11 торпед. Нет данных об использовании торпед "G6", известно только, что во время войны использовались торпеды типа "G7". Эта торпеда весила 1365 кг и имела боеголовку с 195 кг гексанита. Дальность её хода была 9300 м на 27 узлах и 4000 м на 37 узлах. Имелось два погреба для хранения взрывателей, расположенных под бронированной палубой между 132 и 134 шпангоутами по левому борту, и от 33½ до 35½ шпангоута - по правому. Боеголовки были расположены в двух погребах ниже броневой палубы от 129 до 132 и от 33½ до 35½ шпангоутов по правому борту.

 

СИЛОВАЯ УСТАНОВКА

"Moltke" приводится в движение двумя комплектами турбин Парсонса, которые были изготовлены верфью "Blohm & Voss". Турбины были напрямую соединены с четырьмя валами. Это привело к излишне большому диаметру ротора рабочего колеса турбины и наличию в ней нескольких ступеней, так что турбину пришлось изготавливать в виде комплекта из двух турбин. Роторы турбин высокого и низкого давления имели диаметры 1980 мм и 3050 мм соответственно. При этом частота вращения винтов была ещё довольно высока. Турбины высокого давления были размещены в центральном машинном отделении и вращали внутренние валы. Турбины низкого давления и турбины крейсерского хода были размещены во внешних машинных отделениях и вращали внешние валы. Каждый из четырех винтов имел три лопасти, и был 3,74 м в диаметре. Правые винты вращались вправо, если смотреть с кормы, левые - влево.

Турбинные отделения правого и левого бортов разделялись поперечной переборкой и располагались в межпалубном пространстве выше, чем заднее турбинное отделение. Над турбинным отделением (под броневой палубой) располагалось помещение динамо-машин.

Проектная мощность на валах составляла 52000 л.с. или 2,05 л.с./т полного водоизмещения, против 42000 л.с. как у "Von Der Tann" (увеличение на 24%), что при частоте вращения валов 330 об/мин. позволяло линейному крейсеру развивать скорость 25,5 узлов. Прибавка в скорости, по сравнению с "Von Der Tann", составила 0,7 узла.

Согласно Кэмпбеллу, на линейных крейсерах имелось 12 отдельных котельных отделений, расположенных попарно шестью эшелонами, в которых стояли 24 котла Шульца-Торникрофта (немецкий военно-морской тип) с естественной циркуляцией и тесно расположенными трубками (площадь нагрева 11530 кв. м), вырабатывающие пар давлением 16 кгс/кв. см. (235psi). В первых восьми отдельных котельных отделениях, расположенных вдоль диаметральной плоскости корабля четырьмя эшелонами, было размещено по два котла. Четыре задних отдельных котельных отделения были разделены продольными переборками пополам и вмещали по одному котлу. Общее количество топок было 48.

Грёнер описывает количество и расположение котельных отделений иначе: 8 отдельных отделений размещались четырьмя эшелонами, пронумерованными от кормы. В первых двух эшелонах располагались в ряд поперек корпуса по три котельных отделения (по 2 котла в каждом). Два задних эшелона из-за ограниченности пространства состояли из одного общего котельного отделения каждый и включали по 6 котлов. Общее количество было то же — 24 котла.

При испытаниях на Нойкругской мерной миле турбины "Moltke" развили форсированную мощность на валах 85 782 л.с. (что превысило проектную на 65%), и при частоте вращения валов 332 об/мин. обеспечило кораблю скорость 28,4 узла. Расход топлива при 6-часовом форсированном ходе при развитой мощности 76 795 л.с. составил 0,67 кг/л.с. В час.

Нормальный запас топлива составлял 984 т угля (по другим данным 1000 т), максимальный — 3 050 т (по другим данным 2848 т), что позволяло иметь дальность плавания 2 370 морских миль при скорости 23 узла и 4 120 морских миль при 14 узлах и было несколько меньше, чем у "Von Der Tann".

 

ПРОЧЕЕ

Электроэнергию кораблю обеспечивали шесть турбогенераторов "Zoelly Krupp / Siemens Schuckert" типов "aGM 282" и "aGM 262" общей мощностью 1 500 кВт (по 190 и 60), против 1200 кВт у "Von Der Tann", при напряжении 225 В. На "Moltke" они распологались в четырёх помещениях: левое переднее между шпангоутами 59 и 64; правое переднее между шпангоутами 59 и 64, среднее между шпангоутами 58 и 63 и кормовое между шпангоутами 52 и 56. На "Goeben" - два генератора на верхней платформе между шпангоутами 49–58 and 58–65 в ДП, два других между шпангоутами 58–65 по бортам.

Четыре 110-см прожектора были установлены на 2-ярусной площадке около передней трубы, ещё четыре 110-см прожектора были установлены на такой же площадке в кормовой части. Каждый из них был рассчитан на 150 ампер, и ещё два таких же были резервными. Кроме того имелись два (на "Goeben" - один) 17-амперных сигнальных прожектора.

На корабле имелись три группы водоотливных насосов. Передняя группа была расположена в трюме по левому борту на 130 шпангоуте,средняя группа находилась по левому борту на нижней платформе на 88 шпангоуте, кормовая группа была непосредственно впереди центрального машинного отделения на нижней платформе на 66 шпангоуте.

На кораблях имелось два руля, расположенных тандемом — друг за другом (вместо двух параллельных, как у "Von Der Tann", и одного, как у "Blücher"). Главный руль имел угол поворота до 38°, вспомогательный только 10°. Поэтому на практике вспомогательный руль был малоэффективен. Две отдельно расположенные рулевые машины удалось соединить таким образом, что при помощи каждой рулевой машины поворачивали либо оба руля, либо каждый в отдельности.

Корабли обладали хорошей устойчивой мореходностью, были подвержены небольшому крену в наветренную сторону, имели спокойную плавную качку с периодом 5,8 циклов в минуту. Они хорошо маневрировали, несмотря на большую длину, хорошо описывали циркуляцию на полном переднем ходу, но тяжело выходили из нее. На малой скорости поворачивали плохо и приходилось помогать винтами - на руль они почти не реагировали. После отклонения руля на максимальный угол на полном ходу, теряли до 60° скорости, при этом возникал крен до 9°. На скорости 17 узлов и полной перекладке обоих рулей, радиус поворота был 620 м, на 22 узлах - 610 м. На полном ходу (27 узлов) с помощью одного переднего руля, диаметр циркуляции был 2360 м, с одним кормовым рулём - 900 м.

Метацентрическая высота составляла 3,01 м, остойчивость была максимальная при 38° крена и нулевой при 68°, дифференцирующий момент на 1 м — 31900 т. Первоначально предполагали установить успокоительные цистерны Фрамма, но в дальнейшем от них отказались.

Экипаж "Moltke", по данным Гильдебранда, насчитывал 1019-1153 человека, согласно Грёнеру, 1053 человека (из них 43 офицера). Становясь флагманским кораблем, экипаж увеличивался на 75 человек (из них 13 офицеров). Всего 1 128 человек. Согласно Конвею, в Ютландском бою экипаж насчитывал 1 425 человек. На "Goeben", как на младшем флагмане экипаж увеличивался на 28 человек (из них 3 офицера).

Каждый корабль имел по три носовых якоря Холла, весом 7500 кг. Также на них имелся один кормовой якорь Холла, весом 3750 кг.

Размещение плавсредств на борту крупных крейсеров было проблематично, так как имелось место только рядом с бортовыми башнями. При этом была возможность, что они будут повреждены при стрельбе 28-см пушек, и во время войны при выходе на боевые операции лодки были почти всегда оставляли на берегу. Каждый корабль имел в качестве плавсредств один большой паровой катер, три малых паровых катера, два баркаса, два катера и два яла. В частности на "Moltke": один паровой катер "Nr I", два моторных катера класса "А", один моторный катер "Nr III", один баркас "Nr 0" со вспомогательным двигателем, один баркас класса "0" без вспомогательного двигателя, два гребных катера "Nr 0", два яла "Nr 0", одна складная лодка, + один моторный катер класса "C" добавлялся при использовании крейсера в качестве флагмана.

 

Схема окраски:

 

 

Отличия и изменения

"Moltke" отличался дополнительными носовыми мостиками и формой задней трубы. Передняя труба сперва была без колпака, но он вскоре был добавлен, что бы уменьшить задымление мостика. "Goeben" сразу был с колпаком на передней трубе, а задняя была без кожуха и несколько выше.

С 1914 "Moltke", а с 1916 "Goeben", получили наблюдательные посты артиллеристов на обоих мачтах. На "Goeben" в 1915 сняли две 150 мм пушки из средних казематов для отправки на сухопутные позиции в Дарданеллах, как оказалось, навсегда. В 1915 году на "Moltke" проводились испытания по размещению на борту гидросамолета. В 1915-1916 постепенно сняли все 8,8-см пушки, на задней надстройке вместо них на "Moltke" установили 4 зенитки, позже сократив их количество до 2, на "Goeben" наоборот, сперва было 2 зенитки, позже 4. В 1916 г. на обоих кораблях сняли противоторпедные сети, а на стенках башен разместили спасательные плоты.

 

 

 

S.M.S. Moltke

 

ПОСТРОЙКА И ИСПЫТАНИЯ

 

17 сентября 1908 г. Верфь "Блом унд Фосс" в Гамбурге получила заказ на постройку линейного крейсера нового проекта под индексом "G". Согласно Гильдебранду, киль этого корабля заложили 23 января 1909 г., по данным Конвея — 7 декабря 1908 г. Первоначально его спуск на воду был намечен на 22 марта 1910 г., но был отложен, и после некоторой задержки корабль сошел со стапеля 7 апреля 1910 г. Согласно установленным правилам, линейный крейсер должен был получить имя одного из известных немецких полководцев.

Генерал фон Мольтке-младший, в то время начальник германского генерального штаба, в своей речи во время обряда крещения корабля мог с полным правом сослаться на то, что его дядя, генерал-фельдмаршал граф фон Мольтке-старший, в честь которого был назван этот корабль, в соответствии с разработанными под его руководством планами сумел удачно включить военно-морские аспекты в общую концепцию обороны Германии.

После спуска со стапеля нового линейного крейсера в кайзеровском военно-морском флоте сложилось редкое положение, когда два боевых корабля носили одно и то же название, поскольку устаревший фрегат "Moltke" лишь 10 октября 1910 г. был вычеркнут из списков флота.

Стапельный период для "Moltke" составил 14 с половиной месяцев, достройка на плаву почти 18 месяцев, учитывая перерыв в три месяца из-за забастовки рабочих с 4 августа по 20 октября 1910 г. Всего постройка продолжалась 2 года 8 месяцев. Проведение испытаний заняло для "Moltke", как и для "Von Der Tann", 6 месяцев. Хотя "Moltke" заложили раньше британского "Indefatigable", он был закончен постройкой значительно позже его. Стоимость постройки составила 42 603 тыс. марок.

10 сентября 1911 г. "Moltke" с заводским экипажем на борту вышел из Гамбурга в Северное море и перешел вокруг Ютландского полуострова в Киль, куда прибыл 16 сентября. Здесь 30 сентября 1911 г. корабль приступил к испытаниям.

Конструкция и двигатели полностью соответствовали договорным условиям. Испытания сопровождались благоприятной погодой. К концу испытаний произошла авария турбины низкого давления правого борта, где из-за жёсткого пара, подаваемого в корпус турбины низкого давления, некоторые лопатки статора и ротора сломались. После замены лопаток, 26 февраля испытания были возобновлены.

На 6-мильном пробеге у Нойкруга с осадкой 8,23 м и средним шагом винтов (3,4 м), была достигнута скорость 28,074 узлов, на 3,22 узла выше контрактной. Самая высокая выходная мощность двигателя была 85782 лс, в то время как проектная составляла 52000 лс. Другие источники указывают максимальную скорость в 28,4 узла при 322 оборотах винтов. В течение шестичасового пробега с принудительной тягой корабль показал среднюю скорость 27,25 узлов при 306 оборотах.

Самая высокая достигнутая мощность турбины заднего хода составила 38324 лс (проектная - 20000 лс), обеспечив скорость 19 узлов. Потребление угля было ниже контрактного - на 17 узлах оно составило 1932 кг в час. При работе крейсерской турбины скорость составила 19,334 узлов, а при использовании по одному винту с каждого борта - 22,583 узла. Самая экономичная скорость не была определена, так, как не проводились испытания на 12 узлах. При запасе угля в бункерах в 2848 тонн и на скорости 10 узлов корабль мог пройти 6125 миль за двадцать пять с половиной дней. С тем же количеством угля и скоростью 17 узлов дальность хода составила 4323 миль за десять дней и четырнадцать часов хода, а на 25 узлах - только 1978 миль за три дня и семь часов. Все эти цифры действительны для осадки на испытаниях, а на практике они менялись с увеличением осадки и связанной с этим потерей скорости.

Сообщалось, что корабль хорошо маневрировал на полном ходу. Турбины быстро набирали обороты как на переднем, так и на заднем ходу. На полной скорости, при использовании максимальной мощности реверса, корабль полностью останавливался за две минуты и восемь секунд, пройдя за это время 900 м.

Поворотливость корабля на ходу была хорошей, несмотря на большое удлинение корпуса. Корабль быстро реагировал на поворот руля, при полной его перекладке терял 60 процентов скорости и кренился на 9°. На малом ходу манёвренность оказалось плохой и приходилось использовать работу винтов, так, как на рули корабль совершенно не реагировал. С обоих рулями, повёрнутыми на максимальный угол и со скоростью 17 узлов диаметр циркуляции составил 620 м, а на 22 узлах - 610 м. С помощью одного только переднего (малого) руля на скорости 27 узлов диаметр поворота был 2360 м, с одним кормовым рулём - 900 м.

Корабль имел плавную комфортную качку, не черпал бортом воду. Частота качки составила примерно 5,8 циклов в минуту. На переднем ходу не было обнаружено какого либо влияния вибрации на оружие.

В адмиральских помещениях было хорошо, и не было вибрации. В то время, как салон был большим, размеры кабинета и ванной были признаны недостаточными. Помещения командира были подвергнуты критике, как непрактичные. Размещение офицеров было адекватным. Кубрики экипажа были достаточно велики, хотя в некоторых из них экипажу пришлось спать в два яруса.

Системы вентиляции были в целом адекватными.

В качестве тяжёлой артиллерии впервые использовали новые орудия длиной в 50 калибров, поэтому на артиллерийских тестах происходили неудачи, которые затягивали испытания. Тем не менее, углы обстрела были признаны хорошими. Погреба боезапаса главного калибра были просторные и светлые, а среднего - явно узкими и непрактичными. Пополнение этих погребов было проблематичным. Торпедное вооружение было готово к использованию.

Элементы управления, электрическая связь и переговорные трубы, были полностью пригодны для использованию. Система связи оказалась удовлетворительной.

Углы освещения всех прожекторов были хороши, однако, кормовая прожекторная группа не могла быть использована при стрельбе кормовой тяжелой артиллерии. И передние и задние прожектора страдали от дыма, особенно - передняя группа. Поэтому было рекомендовано надстроить на передней трубе козырёк высотой 1,5 м. Были и другие причины это сделать.

Якорные механизмы были хорошими, и признаны достаточными даже при сильном ветре.

Энергетическая установка зарекомендовала себя хорошо, за исключением повреждения турбины низкого давления правого борта. Контрактная мощность двигателя была значительно превышена, и потребление угля на всех скоростях было меньше нормы. Предохранительные клапаны главных двигателей работали не правильно, и были переделаны, чтобы добавить ручной режим. Котлы были выполнены хорошо, но во время докования 18-19 декабря в левом котле III пришлось заменить 65 трубок, а в левом котле VIII - 140.

Электрические приводы осушительных насосов не отвечали требованиям и в них внесли необходимые изменения, после чего больше проблем не было. Паровые дренажные насосы не выполняли задачу откачивать воду из ячеек двойного борта и двойного дна и требовали модификации. Электрическая система полностью выполнила предъявленные к ней требования.

Подшипники валов были первоначально из белого металла (сплав на основе свинца или олова), но они быстро изнашивались и были заменены подшипниками из железного дерева.

В заключении доклада о испытаниях 23 марта 1912 года говорилось, что "необходимы дальнейшие испытания вооружения и механизмов корабля и прежде всего использования судна в соединении [разведывательных кораблей] и в боевой подготовке с другими кораблями, при различных погодных условиях".

 

 

ДОВОЕННАЯ СЛУЖБА

 

30 сентября 1911 "Moltke" был передан флоту с экипажем выведенного в резерв броненосного крейсера "Roon". В начале ноября "Moltke" принял участие в учебном походе 1-й разведывательной группы в Каттегат, но из-за штормовой погоды с 3 по 6 ноября он был вынужден встать на якорь у шведского берега в районе Уддевалла. Затем испытания продолжили в Данцигской бухте. Во время испытаний на мерной миле линейный крейсер достиг, правда, не с полной нагрузкой, наибольшей скорости 28,4 узла.

1912

31 марта 1912 г. корабль окончательно закончил все испытания и вошел в состав 1-й разведывательной группы вместо "Roon". Однако он не сразу стал флагманом 1-й разведывательной группы, для чего был предназначен и оборудован, поскольку получил специальное задание.

После посещения летом 1911 г. американской эскадрой Киля, германскому флоту предстояло нанести ответный визит. По этой причине, 19 апреля 1912 г. была образована специальная дивизия крейсеров под командованием контр-адмирала Ребер-Пашвица в составе линейного крейсера "Moltke" и легкого крейсера "Stettin". По прибытии к ним должен был присоединиться стационер восточно-американской станции Германии, легкий крейсер "Bremen".

В субботу, 11 мая 1912 г. корабли дивизии вышли из Киля и отправились на португальский остров Понта-Дельгада в группе Азорских островов, куда прибыли 17 мая. По прибытии немецкие корабли произвели салют, на который ответил Форт Сан-Брац, после чего пришвартовались в гавани, где оказалось достаточно места для длинного "Moltke". На борт немедленно поднялся германский консул в сопровождении губернатора, коменданта и капитана порта. Эти господа были приглашены контр-адмиралом фон Ребер-Пашвицем на завтрак, за которым последовала серия тостов. В свою очередь губернатор предложил адмиралу и некоторым офицерам тур по острову. Остров произвел на них хорошее впечатление, люди оказались очень дружелюбными. Затем последовали другие экскурсии, включая посещение вулканического национального парка в Сете Сидадес. Корабли покинули Понта-Дельгада 23 мая и направились в США.

Утром 30 мая "Moltke" и "Stettin" в 15 милях от побережья Америки встретили крейсер "Bremen" и вскоре после этого бросили якорь в бухте Линнхевен, возле мыса Генри (Норфолк, штат Вирджиния). Корабли были встречены американскими эсминцами, которые сопроводили их к якорной стоянке, где немецкие крейсера оставались в течение трех дней. В этот период они были открыты для посещения. Ребер-Пашвиц использовал это время, чтобы провести осмотр "Bremen", который он нашел "в похвально хорошем состоянии". Утром 3 июня был выполнен короткий переход на Хэмптонский рейд, куда крейсера прибыли в 9:30.

На Хэмптонском рейде стояли две американские эскадры (почти весь Атлантический флот США) под командованием адмирала Уинслоу: I дивизия из линкоров "Florida", "Delaware", "North Dakota" и "Utah"; и II дивизия из броненосцев-додредноутов "Louisiana", "Kansas", "New Hampshire" и "South Carolina". После обмена визитами с адмиралами ВМС США, на борту государственной яхты "Mayflower" прибыл президент Тафт, встреченный двадцатью одним залпом салюта со всех кораблей. "Mayflower" прошел вдоль рядов кораблей и снова каждый дал салют, а затем яхта бросила якорь рядом с "Moltke". Ребер-Пашвиц и немецкие командиры посетили "Mayflower", где они встретились с американскими командирами и президентом, после чего президент Тафт нанес короткий визит на немецкий флагманский корабль, а к четырем часам пополудни "Mayflower" с президентом напоследок ещё раз прошел вдоль рядов судов.

Немецкая дивизия оставалась на Хэмптонском рейде до 8 июня и была принята службами военно-морского флота и армии Соединенных Штатов с исключительной добротой и дружелюбием. Адмирал Уинслоу даже откомондировал для выполнения служебных поручений немецкого адмирала два миноносца. Во время пребывания на рейде Ребер-Пашвиц и некоторые офицеры посетили Вашингтон. Экипажи кораблей были приглашены на встречи не только с немецкими землячествами, но также с известными миллионерами немецкого происхождения. Во второй половине дня 8 июня отряд в сопровождении американской I дивизии отправился в Нью-Йорк.

13 июня 1912 г. после окончания визита дивизия отплыла из Нью-Йорка. "Bremen" вернулся в Балтимору, а "Moltke" и "Stettin" на родину. 24 июня 1912 г. "Moltke" был уже в Киле, а 25 июня отряд расформировали.

По прибытии командир "Moltke", капитан-цур-зее Риттер фон Манн Эдлер фон Тихлер написал отчет об поведении своего корабля в Атлантике. Он начал с того, что в океане корабль ощущал влияние погоды меньше, чем в Северном море. Океанские волны разбивались о корпус, не вызывая качки, в то время как в Северном море волна в один метр вызвала крен до 5°. Было ощущение, что частота волны не оказывала особого влияния на частоту качки, но наиболее неблагоприятной была волна частотой от девяти до десяти секунд, что соответствовало периоду качки судна в одиннадцать секунд. Наиболее заметная качка возникала, когда волны шли с четырех кормовых румбов. Была небольшая продольная качка, и на скорости 15 узлов она была почти незаметна, но при снижении скорости возрастала. Наибольшая зафиксированная, 7°, замечена при ходе волны прямо с кормы на скорости 5 узлов.

Рысканья по курсу составляли от половины до трех четвертей румба в каждую сторону, что рулевой мог быстро исправить. Когда направление волн не совпадало с курсом, корабль черпал бортом воду, и Фон Манн описал корабль в этих условиях, как "мокрый". Он подчеркнул, что низкая корма была недостатком и часто заливалась водой при зыби 3 или более баллов, так же, как при ходе на мелководье, где было менее 22 м глубины. Тем не менее, казематы были более сухими, чем на предшественниках.

Вскоре после возвращения в Киль, "Moltke" выполнил еще одну специальную миссию. С 4 по 6 июля 1912 г. он, в качестве почетного эскорта, сопровождал яхту "Hohenzollern" с кайзером Вильгельмом II на борту во время его визита в Балтийский порт для встречи с российским царем Николаем II. 30 июня крейсер покинул Киль и на следующий день, 1 июля, прибыл в Нойфарвассер. Через два дня, 3 июля, отряд вышел в море и достиг Балтийского порта на следующий день, 4 июля. В течение двух дней Кайзер и Царь проводили встречи, а 6 июля "Moltke" покинул Балтийский порт и направился в Киль, куда прибыл 8 июля.

9 июля 1912 г. В Киле "Moltke" наконец приступил к предназначенным для него функциям флагманского корабля командующего 1-й разведывательной группой вице-адмирала Бахмана. В группу, кроме "Moltke", входили линейный крейсер "Von Der Tann", броненосный крейсер "Yorck", легкие крейсера "Mainz", "Kolberg", "Dresden", "Berlin", "Cöln", "Stettin" и "Hela". Обязанности 2-го флагмана выполнял контр-адмирал Хиппер, который держал свой флаг на "Yorck".

Вскоре после этого "Moltke" выполнил другой короткий поход: на рейд Нидден (21 июля), в Засниц (25 июля) и Травемюнде (3 августа), вернулся в Киль 10 августа, и в тот же день отправился в Вильгельмсхафен, куда прибыл 25 августа.

Во время осенних маневров 1912, которые закончились парадом флота в Немецкой бухте с участием кайзера, со 2 сентября была временно образована 2-я разведывательная группа. "Moltke" принял участие в этих маневрах, затем провел некоторое время на якоре в устье Эльбы, Везера, у Гельголанда и на рейде Шиллиг, перед возвращением в Вильгельмсхафен 19 сентября.

1 октября 1912 г. прежний старший артиллерийский офицер "Moltke" корветен-капитан Клиппенбах, под руководством которого артиллеристы линейного крейсера 19 сентября 1912 г. завоевали приз кайзера по стрельбе из орудий главного калибра, был сменен корветтен-капитаном Вагенером.

После захода в Мальме (Швеция) и зимних учений, "Moltke" с декабря 1912 г. по февраль 1913 г. находился в текущем ремонте на верфи в Вильгельмсхафене. В это время в командование кораблем вступил фрегатен-капитан, затем капитан 1 -го ранга Левентцов. Вице-адмирал Бахман временно перенёс свой флаг на "Yorck". 19 февраля он вернулся на "Moltke", что бы в феврале и марте провести одиночные и эскадренные учения в Каттегате и Северном море, а после их окончания снова перешёл на "Yorck". 1 мая 1913 г. командующий группой и его штаб окончательно разместились на "Moltke" и оставались на нём до лета 1914 г.

1913

Поскольку, кроме уже отправленных в Средиземное море крейсеров "Goeben" и "Breslau", туда же в начале апреля 1913 г. были направлены легкие крейсера "Dresden" и "Stralsund", то в мае 1913 г. для учений флота, кроме "Moltke", можно было использовать только пять легких крейсеров: "Cöln" (флагманский корабль 2-го флагмана), "Stettin", "Kolberg", "Stralsund" и "Königsberg". "Von Der Tann" находился в текущем ремонте на верфи, "Yorck" был выведен из состава флота в резерв. Лишь проходящий испытания "Seydlitz" должен был 22 мая 1913 г. временно войти в состав флота для участия в маневрах. В состав флота, также временно на период маневров, включили тяжелый крейсер "Blücher", в то время используемый как опытный артиллерийский корабль. Учения прошли с 5 по 27 мая.

С 15 июля по 10 августа 1913 г. флот провел летний поход в норвежские воды, при этом "Moltke" с 27 июля по 3 августа 1913 г. посетил Лэрдальсёрен. После завершения испытаний 17 августа 1913 г. В состав 1-й разведывательной группы вошел "Seydlitz" и также принял участие в осенних маневрах 1913.

30 сентября 1913 г. после трехлетнего командования 1-й разведывательной группой контр-адмирал Бахман покинул этот пост. Его сменил контр-адмирал Хиппер, который после возвращения из отпуска 15 октября 1913 г. поднял свой флаг на борту "Moltke". В ноябре последовали учения с флотом в Балтийском море, а в феврале 1914 года - упражнения одиночных кораблей в Балтийском и Северном море.

1914

После окончания состоявшихся в марте-апреле и в мае 1914 г. маневров флота, 23 июня 1914 г. контр-адмирал Хиппер перенес свой флаг на "Seydlitz" как на постоянный флагманский корабль 1-й разведывательной группы. Смена флагманского корабля была обоснована тем, что в это время планировали уход "Moltke" в Восточную Азию на смену "Scharnhorst". Соображения о его посылке в Восточную Азию отпали, когда выявилась необходимость отозвать "Goeben" из Средиземного моря для капитального ремонта и заменить его "Moltke". Но и это решение было сорвано начавшейся в августе 1914 г. первой мировой войной. Тем не менее, "Moltke" принял участие в летнем походе флота в Норвегию в составе 1-й разведывательной группы в качестве рядового корабля. Этот поход был прерван преждевременно сообщением о резком обострении международного положения и соединение вернулось в Германию, чтобы ждать развития событий.

 

БОЕВЫЕ ПОХОДЫ 1914-1916 гг.

 

1 августа 1914 года "Moltke" стоял на рейде Вильгельмсхафена, когда пришла телеграмма: "приказ о мобилизации 2 августа 1914 года". В тот вечер в 20:15 командир выступил перед экипажем. 3 августа началась война с Францией и 4 августа и Великобритания объявила войну Германии. В течение следующих двух недель крейсер стоял в гавани или на рейде Вильгельмсхафена, один раз выйдя на учения в Немецкую бухту 17 августа.

Во время набега английских линейных крейсеров 28 августа 1914 г. в Немецкую бухту, приведшего к битве в Гельголандской бухте, "Moltke" стоял в Вильгельмсхафене. В 9:00 с моря донеслись звуки выстрелов, и в 9:20 "Moltke" и "Von Der Tann" получили приказ разводить пары, но "Moltke" не был готов выйти в море до полудня. В 11:35 последовал приказ: "Стать на якорь на рейде Шиллиг в готовности выйти немедленно". В 12:00 "Von Der Tann", а в 12:30 и "Moltke" прибыли на место, а в 13:10 пара получила приказ выйти в море и следовать на соединение с "Seydlitz". В дальнейшем выход ещё более затянулся, поскольку пришлось ждать разводки бонов, в то время как возвращавшийся с дежурства в сторожевом охранении линкор "Helgoland" настоял на своем праве пройти первым.

В 15:30 "Moltke" и "Von Der Tann" подошли к крейсерам "Danzig" и "Stralsund", которые спасали выживших с "Ariadne", и находились рядом в течение получаса. В 15:40 был получен приказ командующего флотом ничего пока не предпринимать против вражеских крейсеров.  Контр-адмирал Хиппер приказал крейсерам перейти в квадрат 128 эпсилон и ждать там "Seydlitz", который прибыл в 16:10, после чего 1-я разведгруппа патрулировала до 16:50, а затем легла на обратный курс. В 17:00 к ним присоединился "Blücher", а в 20:20 они уже снова стояли на якоре на рейде Шиллиг. Так, как атаковать противника они не успели, сделали вывод, что в будущем дивизия линкоров и два линейных крейсера должны постоянно находиться на рейде Шиллиг.

4 сентября "Moltke" отправился на Вильгельмсхафенскую верфь для ремонта конденсатора и замены некоторых котельных трубок. Ремонт продолжался до 20 сентября, после чего корабль снова стал на дежурство на рейде Шиллиг. 25 сентября случилась ложная тревога, когда в Большом Бельте были обнаружены британцы, и немцы решили, что те прорываются в Балтийское море. В 13:00 подготовка к переходу на Балтику через канал была отменена. 17 октября Хиппер со штабом покинули "Moltke", так, как крейсер отправлялся в док с неисправными двигателями. На следующий день он прибыл на верфь для повторной замены трубок в восемнадцати котлах. 31 октября в 7:30 ремонт были завершён и крейсер снова нёс дежурство.

2 ноября 1914 года в 16:00 "Moltke" с 1-й разведгруппой снялись с якоря и вышли в море для выполнения боевой задачи 19 (операция J2, бомбардировка Грейт-Ярмута). Крейсера обошли Гельголанд широкой дугой к северо-западу, чтобы избежать наблюдения с голландского побережья, а затем на 20 узлах взяли курс SW к английским берегам. "Moltke" шёл вторым в строю. На следующее утро, когда немецкие крейсера подошли к английскому побережью, была обнаружена британская канонерка "Halcyon" и крейсер с 8:12 до 8:26 обстреливал её без какого-либо результата, и из за этого не успел открыть огонь по берегу. В 8:35 крейсера повернули домой. На подходе к Яде 4 ноября в 0:45 из за тумана они стали на якорь недалеко от плавучего маяка "А" и только в 16:20 смогли продолжить путь на рейд Шиллиг, куда прибыли в 17:34.

20 ноября с 8:00 до 16:00 1-я разведгруппа проводила манёвры в Северном море для обучения экипажа нового большого крейсера "Derfflinger".

15 декабря 1914 года в 4:00 1-я разведгруппа снялась с якоря и вышла из Яде для выполнения боевой задачи 20 (бомбардировка Уитби и Хартлпула). Сначала крейсера на скорости 15 узлов направились на север, к точке в 170 милях к NNW от Гельголанда, а около 19:00 севернее Доггер-банки они повернули на WSW, к английским берегам. Радиостанция "Moltke" использовалась для прослушивания переговоров противника, но услышали совсем немного переговоров на 600 м и 900 м волнах, а затем и вовсе наступила тишина. При этом приём был хороший, станции Мадрида и Бергена были отчетливо слышны. Когда рано утром 16 декабря в поле зрения появился берег, немецкие крейсера, соответственно заранее намеченному плану, разделились на две группы. "Seydlitz", "Moltke" и "Blücher" отправились на север - действовать против Хартлпула. Когда около 9:00 группа вышла на огневую позицию, внезапно с севера из тумана появилась группа из четырех британских эсминцев типа "River" и сразу легла на обратный курс. "Seydlitz", а вскоре и "Moltke" открыли по ним огонь с дистанции от 5000 до 7000 м. На "Moltke" полагали, что добились попадания во второй эсминец. Вахтенные заметили торпеду, которая прошла по левому борту. Еще одна прошла прямо под носом, а третья - под кормой "Blücher". За семь минут "Moltke" выпустил пятьдесят четыре 15-см и тридцать восемь 28-см снарядов.

В 9:21 Хиппер отправил крейсера на позиции для обстрела берега, в 1½ м от маяка Хью. "Seydlitz" взял под прицел батарею на кладбище к северо-востоку, вместе с соседним кабельным заводом. "Moltke" обстреливал маяк и батарею Хью с востока, а также станцию береговой охраны в городке Мур. "Blücher" обстрелял два завода к северу от гавани, Мидлтонский док, здание центрального дока и газовое предприятие к юго-востоку.

"Seydlitz" и "Moltke" направились на северо-восток и вступили в бой с батареями. Падения снарядов наблюдалось в 100-200 м от кладбищенской батареи, но примерно в 9:37, когда корабли повернули на обратный курс, три снаряда с батареи Хью попали в "Seydlitz". "Moltke" также получил попадание снаряда над ватерлинией, который, взорвавшись, уничтожил несколько кают в передней части корабля, но не вызвал потерь в личном составе.

Во время боя с прибрежной батареей "Moltke" шёл со скоростью 12 узлов, и хотя волнение было сильным, ощущалась только мягкая качка. Снаряд, попавший в крейсер, был 6-дюймовый разрывной с литой головкой. Он ударил в небронированную обшивку по левому борту на шпангоуте 130½, в 3,35 м над ватерлинией. После проникновения через обшивку, снаряд разорвался на средней палубе и осколки проникли также на батарейную палубу. Взрывной эффект был значительным и продемонстрировал, насколько эффективным может быть снаряд среднего калибра против небронированных частей корабля. 131 шпангоут был согнут и разорван, много заклепок были срезаны и было много повреждений жилых помещений экипажа. Вода проникала через пробоину и был затоплен сухой склад на броневой палубе между шпангоутами 129-137.

Командир немедленно приказал открыть огонь тяжелой артиллерией, так как наблюдение падений больших снарядов было значительно легче, чем средней артиллерии. Вскоре было отмечено несколько попаданий в форт. Вскоре после этого орудия замолчали.

По британским данным, сопротивление оказали три 6-дюймовых пушки "BL Mk VII", одна из которых была около маяка, две других - на батарее Хью. Батареи выпустили в общей сложности 123 снаряда. Расчёты и пехотное прикрытие сообщили о девяти погибших и двенадцати раненых, при том, что не было ни одного прямого попадания. Огонь был прекращен около 9:46 и, хотя он длился всего шестнадцать минут, немецкими крейсерами было выпущено не менее 1150 снарядов всех калибров.

17 декабря в 9:20 "Moltke" бросил якорь на рейде Вильгельмсхафена, а в 12:00 снялся и перешёл к причалу № 5 для ремонта боевых повреждений. Он покинул верфь 21 декабря в 11:20, в небольшой дождь, и в 13:08 уже был на рейде Шиллиг.

Следующие несколько недель были проведены в чередовании дежурства на рейде Шиллиг со стоянкой на якоре на рейде Вильгельмсхафена, с периодическим посещением дока. В пятницу 22 января 1915 года "Moltke" провел учения с крейсерами "Blücher" и "Prinz Heinrich". 23 января в 8:50 он перешёл с рейда Шиллиг обратно на рейд Вильгельмсхафена, но в 10:27 по радио был получен приказ о специальной операции. Он гласил: "Командирам I и II разведгрупп, I командиру и 2 флотилии миноносцев, по усмотрению командира разведгруппы, провести разведку у Доггер-банки. Выйти вечером в темноте, вернуться на следующий вечер также в темноте. Командующий Флотом Открытого Моря". Это сообщение было перехвачено и расшифровано англичанами, которые решили следующим утром устроить Хипперу и его силам ловушку на Доггер-банке.

23 января в 17:45 1-я развегруппа вышла в море, "Moltke" шёл вторым в строю после флагманского "Seydlitz". На следующее утро были обнаружены британские I и II крейсерские эскадры и в 9:52 британский флагманский линейный крейсер "Lion" открыл огонь по Blücher, а в 10:14 перенес его на "Moltke". Немцы лучше видели портивника, и в 10:20 "Moltke" с расстояния 17000 м открыл огонь по второму кораблю слева. На борту крейсера считали, что это был крейсер типа "Lion", но в действительности это был "Tiger". После нескольких попаданий, показалось, что он снизил ход, и огонь снова был перенесён на другой корабль, теперь уже точно "Lion", и с хорошим эффектом, в то время как сам "Moltke" не был под обстрелом на протяжении большей части боя.

Дело в том, что, когда в 10:35 вице-адмирал Битти поднял сигнал: взять под обстрел соответствующие своему месту в строю корабли немецкой колонны, вследствие ошибки при распределении целей, "Tiger" стрелял по "Seydlitz", а не по "Moltke", который остался необстрелянным. "Moltke" первоначально вел огонь по "Tiger", большую часть боя по "Lion" и в конце боя снова по "Tiger". К 11:30 "Moltke" всё же был накрыт вражеским огнем, однако в 11:52 всадил ещё один снаряд в "Tiger", позади третьей трубы. В 12:15 "Moltke" дал три залпа по британским эсминцам, и в 12:16 огонь был прекращен.

Из 16 попаданий снарядов крупного калибра в "Lion" и 6 в "Tiger", то есть из общего количества достигнутых немцами 22 попаданий, вероятнее всего, 8 или 9 (36-41% попаданий) были произведены с "Moltke". В общей сложности крейсером было выпущено 276 280-мм бронебойных снарядов (34 % боекомплекта) и он добился 2,9-3,3% попаданий, в основном с дистанции 14600-16400 м (79-88 каб.), а также 14 150-мм фугасных снарядов с дистанции 11800-12700 м (64-69 каб.) по эсминцам. В этом бою он не пострадал вовсе.

В воскресенье 24 января 1915 года в 18:19 "Moltke" вернулся из боя и стал на якорь на позиции А на рейде Шиллиг. 26 января он снялся с якоря и пошел на Вильгельмсхафенский рейд для пополнения запаса угля и боеприпасов, а также ремонтных работ по артиллерии. 28 января он перешёл на верфь, чтобы закончить работы с артиллерией, а 1 февраля вернулся на рейд Шиллиг.

3 февраля "Moltke" перешёл в большую бухту Вильгельмсхафена, где пришвартовался к "Seydlitz", и на следующий день, в четверг 4 февраля, корабли посетил Кайзер, а 5 февраля на борту был шведский военно-морской атташе. Только 8 февраля крейсер смог выйти из гавани и вернулся на дежурство на рейд Шиллиг. Тем не менее, 14 февраля он снова прибыл на верфь, чтобы заменить стволы орудий главного калибра, и оставался в гавани до 17 февраля.

24 февраля "Moltke" снова вернулся в гавань, на этот раз для проведения капитального ремонта, который продолжался до 12 марта, когда на крейсере поднял флаг Хиппер и корабль отправился на рейд Вильгельмсхафена. 17 марта "Moltke" вернулся к причалу G1 на верфи для продолжения капитального ремонта, но все же оставался флагманом до 20 февраля, когда Хиппер перешёл на "Seydlitz". "Moltke" покинул верфь на следующий день, а 28 февраля Хиппер опять вернулся на крейсер, на этот раз до 30 марта. В это время 1-я разведгруппа - "Moltke", "Derfflinger" и "Von Der Tann" - приняла участие в первом походе флота, предпринятой новым командующим, адмиралом фон Полем, 29-30 марта 1915 г. до широты банки Терсхеллинг, во время которого противник встречен не был.

4 апреля 1915 г. "Moltke" отправился с разведгруппой на учения в Балтийское море, покинув рейд Шиллиг в 23:34. Тренировки продолжались до 11 апреля, когда соединение вернулось в Северное море и 13 апреля в 6:20 крейсер прибыл на рейд Шиллиг.

17 апреля в 16:23 по радио пришёл приказ: "Приказ № 26 сегодня. Миноносцам - окраска кормовой трубы - желтый. Комфлота". В 21:10 "Moltke" снялся с якоря и вышел в Северное море, чтобы поддержать крейсера "Straßburg" и "Stralsund", проводящие операцию минирования. На следующий день в 17:58 он вернулся на рейд Шиллиг.

21 апреля в 23:50 крейсер вышел в море в соответствии с оперативным приказом 27. После достижения точки в 15 милях к северу от Боркума флот повернул на северо-запад и продолжил поход к Доггер-банке. 22 апреля в 10:30 1-я разведгруппа повернула обратно, а затем провела учения в Немецкой бухте.

6 мая 1915 г. "Moltke" отправился на Вильгельмсхафенскую верфь для установки указателя для управления огнём главной артиллерии. Это оборудование позволяло I артиллерийскому офицеру дистанционно направлять орудия так, чтобы все они могли одновременно вести огонь по одной цели. 10 мая крейсер вернулся на рейд Шиллиг, а 14 мая вошёл в док, чтобы до 17 мая закончить работы по установке указателя.

17 мая в 14:15 "Moltke" получил приказ: "Приказ № 23 сегодня. Комфлота". В 19:00 он снялся с якоря и вышел из Яде, чтобы поддержать операцию минирования на Доггер-банке, выполненную крейсерами "Stralsund" и "Regensburg". На следующий день, 18 мая, были проведены учения, после чего в 18:22 крейсер вернулся на рейд Шиллиг.

29 мая 1915 года в 22:00 "Moltke" снялся с якоря и вышел с соединением в море в соответствии с боевой задачей 28, прикрывая выход в рейд вспомогательного крейсера "Meteor". В ту ночь погода была плохой, дул порывистый NNW ветер и налетали дождевые шквалы. Из-за ограниченной видимости крейсерам было приказано держать дистанцию 800 м. 30 мая в 9:00 флот сделал поворот, 1-я разведгруппа последовала за ним в 9:09. в 14:52 "Moltke" находился в квадрате 098 эпсилон и шёл курсом SES со скоростью 17 узлов. Неожиданно, примерно в 250 м по правому борту, был замечен след торпеды. Корабль сразу же отвернул влево и пошел на "предельной мощности". Пузыри торпедной дорожки были замечены около 40 метров перед носом, так что сама торпеда прошла примерно в 80 м впереди крейсера. Торпеда была пущена подводной лодкой "E6" из носового торпедного аппарата с расстояния 800 ярдов. Затем крейсер шёл зигзагом на высокой скорости. В 17:14 флоту было приказано возвращаться, и в 20:07 крейсер стал на якорь на рейде Вильгельмсхафена.

31 мая "Moltke" в очередной раз отправился на верфь в Вильгельмсхафен. Продолжилась наладка указателя для артиллерии, также были оборудованы нефтяные танки. Нефть использовалась для дополнительного розжига котлов и удаления ржавчины. 14-18 июня крейсер стоял в плавучем доке для регулировки оборудования управления огнём. 18 июня в 9:45 он вышел из дока и в 10:10 бросил якорь на рейде Вильгельмсхафена. Тем не менее, 19 июня крейсер снова вернулся в док для дальнейших работ с указателем, которые продолжались до 25 июня. В тот же день в 17:15 "Moltke" покинул рейд Шиллиг и отправился через канал Кайзера Вильгельма в Киль, где 26 июня в 15:00 стал у буя A11. До 1 июля корабль проводил учения, состоящие из стрельб всеми калибрами артиллерии и торпедами, эволюций и прожекторных тренингов. 2 июля соединение отправилось в Северное море в порядке "Von Der Tann", "Moltke" и "Seydlitz", и в 23:00 крейсера прибыли на рейд Вильгельмсхафена.

7 июля "Moltke" снова прибыл на верфь для работ по оборудованию управления стрельбой в башне "D", а 8-10 июля перебрали подшипник левой главной турбины низкого давления. 11-25 июля корабль провёл на рейдах Шиллиг и Вильгельмсхафена, а затем последовало докование, в ходе которого Хиппер ненадолго поднимал свой флаг на его борту.

Во вторник, 3 августа, "Moltke" отправился по каналу в Киль и прибыл туда в 18:55, ошвартовавшись у буя A9. Целью этого балтийского похода была поддержка вторжения в Рижский залив, которое должно было начаться 8 августа. 1-я разведгруппа должна была занять позицию в центре Балтийского моря и отвлечь российский флот, если он попытается вмешаться в операцию.

6 августа в 6:40 1-я разведгруппа взяла курс на северную Балтику. Она состояла из "Seydlitz", "Moltke" и "Von Der Tann". 8 августа группа прибыла к Рижскому заливу и провела весь день, патрулируя зигзагом. Ночью погода испортилась, с полуночи шёл сильный дождь с молниями, который продолжался до 10:00 следующего дня. Несмотря на то, что вторжение было отменено, разведгруппа осталась в северной Балтике. 10 августа "Moltke" прикрывал крейсера "Von Der Tann" и "Kolberg", проводящие бомбардировку острова Уто. В 7:50 1-я разведгруппа отправилась в Путцигер-Вик для погрузки угля, куда крейсер прибыл 11 августа в 6:30 и оставался там до 15 августа.

15 августа в 3:00 для 1-й разведгруппы началась вторая часть попытки прорыва в Рижский залив, когда соединение снялось с якоря и вышло в море. Шесть миноносцев V флотилии сформировали противолодочную завесу, и крейсера пошли зигзагами в северную часть Балтийского моря. В 10:00 скорость была снижена до 13 узлов. Следующие несколько дней прошли без инцидентов, если не считать, что вахтенные на "Seydlitz" 16 и 17 августа замечали подводные лодки противника. Дни проходили в крейсировании зигзагом на различных курсах.

В четверг, 19 августа, погода была мрачной и туманной, было пасмурно и дул легкий северо-восточный ветер. 1-я разведгруппа шла курсом NW в строю пеленга к юго-западу от банки Сарычева со скоростью 15 узлов. Внезапно, в 7:20 на "Seydlitz" зазвучала сирена и был поднят флажный сигнал 'MU', что означало "в поле зрения погруженная подводная лодка". "Moltke" немедленно повернул влево от предполагаемой лодки, но едва это было сделано, как торпеда ударила в нос крейсера. С момента включения сирены до взрыва прошло не более шести секунд.

Как стало известно позже, 1-я разведывательная группа попала в район патрулирования английской подводной лодки "Е-1" (командир - командор Ноэль Ф. Лоренс), действующей в Балтийском море совместно с русским Балтийским флотом с 17 октября 1914 г. 19 августа 1915 г. В 8:10 она обнаружила между островами Фарэ и Эзель немецкие линейные корабли и через 10 минут выпустила с дистанции 1 каб. торпеду по головному "Seydlitz". С флагманского крейсера был замечен воздушный пузырь торпедного выстрела справа по траверзу. Никакие повороты корабля спасти его не могли, и только случайно торпеда прошла за кормой. Но подводникам все же повезло, потому что она попала в нос "Moltke", шедшего левее и позади "Seydlitz". На "Moltke" только что разобрали предостерегающий сигнал и в момент попадания были на циркуляции, но из-за мелкой ряби след торпеды заметили очень поздно. Попадание пришлось в носовую часть правого борта.

После взрыва турбины были сперва остановлены, чтобы ограничить поступление воды, но поскольку корабль не садился носом и не наблюдалось дифферента, командир, капитан-цур-зее Левецов, приказал развить «максимальную мощность» переднего хода, возобновив скорость в 15 узлов и вернувшись на прежний курс. В 8:18 Хиппер послал следующую радиограмму для оставшейся части разведгруппы и командующему операцией, вице-адмиралу Шмидту: "Мольтке" - попадание торпеды в носовую часть. В настоящее время остается с разведгруппой. Дальнейшее решение будет принято после обследования повреждений в Путцигер-Вик".

20 августа в 4:16 1-я разведгруппа стала на якорь в Путцигер-Вик и начала погрузку угля. В 11:20 Хиппер сообщил: "На "Мольтке" от попадания торпеды затоплены: носовой торпедный отсек, 3 пустых отделения, двойной борт справа в отсеках XIII и XIV, двойное дно в отсеке XIII и склад. Скорость - 15 узлов. Общее количество принятой воды - 435 тонн. Потери: 2 унтер-офицера, 6 торпедных матросов. Решение о дальнейшем пребывании в Путцигер-Вик. Предположительно - торпедирование вражеской подводной локой, непосредственно её не наблюдали". Хиппер также просил предоставить водолазную баржу, водолазов и большой пластырь, имеющийся в наличии в Путцигер-Вик в пятницу (20 августа) в 5:00 для исследования повреждений.

Водолазы обследовали "Moltke" и обнаружили в носовом торпедном отсеке отверстие площадью около 15 м². Они также видели два или три трупа, лежащих в торпедном отсеке, по-видимому, изувеченные. Было установлено, что "Moltke" не мог продолжать операцию и в 12:00 он был отправлен на ремонт. Переход продолжался весь следующий день и 22 августа в 6:00 "Moltke" вошёл в канал Кайзера Вильгельма. В тот же вечер в 17:30 в Брунсбюттеле на борт поднялся Командующий флотом и выступил с речью к экипажу. Крейсер сразу же продолжил переход на верфь Blohm & Voss в Гамбурге, куда прибыл 23 августа в 2:30. В тот же день, в 9:10, он стал в плавучий док для ремонта повреждений.

Выяснилось, что "Moltke" был поражен 18-дюймовой торпедой. Заполнены водой были: носовой торпедный отсек, две пустых ячейки над торпедным отсеком, пустая ячейка под ним, двойной борт справа в отсеках XIII и XIV, двойное дно в отсеке XIII, столярный склад, склад горючей краски и склад художника. В носовой части отсека находились три торпеды G7, пронумерованные 5056, 5136 и 5176. Они были накачаны воздухом до давления около 2400 psi, кроме того в отсеке было восемь баллонов со сжатым воздухом. Даже при том, что торпеды были сильно повреждены, два или три боевых зарядных отделения были разрушены, а взрывчатка рассыпана, детонации не произошло. Боевые пистолеты и другие средства уничтожения, находящиеся в отсеке, также не взорвались. Разорвало только два торпедных воздушных резервуара.

Восемь человек, находившиеся в носовом торпедном отсеке, были убиты. Детонация ощущалась, как долгий, жесткий, громкий и резкий взрыв. Тем не менее, многие из экипажа не поняли, спереди или сзади он произошёл. При взрыве вверх выбросило 25-метровый столб воды и он каскадом обрушился на мостик. Многие части взорвавшейся британской торпеды позже были найдены на верхней палубе и в носовом торпедном отсеке.

Старший офицер, корветтен-капитан Ребенсбург, получил благодарность за организацию ремонтно-восстановительных работ. В своем докладе он отметил, что склад горючей краски был осушен насосами, но при этом насос III пострадал от короткого замыкания в результате попадания воды и больше не мог использоваться.

Ремонт корабля был выполнен верфью "Блом унд Фосс" до 20 сентября 1915 г. (за 27 дней). В этот день в 12:30 корабль отправился вниз по Эльбе и, после восьмичасовой стоянки на якоре на траверзе маяка Брюнсхаузен (на реке Эльба), продолжил переход в Вильгельмсхафен, где 21 сентября в 6:40 бросил якорь на рейде. На следующий день он принял 1000 тонн угля и стал на дежурство перед входом в гавань.

Следующая операция флота состоялась 23 октября и заключалась в нарушении торговли между Британским восточным побережьем и Скагерраком. Ночью ветер достиг силы в 6 баллов и, поскольку это препятствовало воздушной разведке, операция была преждевременно прекращена. В 17:40 "Moltke" стал на якорь на рейде Вильгельмсхафена.

Дежурство на рейде и с периодическими заходами на верфь продолжалось до 23 ноября, когда в 21:15 "Moltke" покинул рейд Шиллиг и направился в Балтийское море, ошвартовавшись у буя A14 в Киле 24 ноября в 17:00. Последовали учения, включающие торпедные и артиллерийские стрельбы. 4 декабря крейсер отправился в обратный путь через канал Кайзера Вильгельма и бросил якорь на рейде Вильгельмсхафена 6 декабря в 5:50. 30 декабря 1915 года "Seydlitz", "Moltke" и "Von Der Tann" провели короткий выход к Амрум-банке.

Стоит отметить, что осенью 1915 г. корабль принял участие в испытании базирования на корабле гидросамолёта Friedrichshafen FF-33E. Для этих целей в корме был сооружён временный деррик-кран. Конкретно на "Moltke" испытывалась машина №482.

1916 год начался с обычной рутинной службы в Северном море, с чередованием дежурства на рейдах Шиллиг и Вильгельмсхафена. 26 января капитан-цур-зее Левецов в качестве командира крейсера был заменен на капитана-цур-зее фон Карпфа.

С назначением командующим вице-адмирала Шеера в январе 1916 года, флот начал готовить программу серьёзных операций. Первой из них стал рейд миноносцев к Доггер-банке во главе с малым крейсером "Pillau" в ночь на 10-11 февраля 1916 года. 1-я разведгруппа осуществляла дальнюю поддержку. Результатом было потопление британского шлюпа "Arabis". По возвращении в 18:00 "Moltke" перешёл на верфь и на следующий день стал в плавучий док для ремонта гребных винтов и наладки оборудования управления огнём. Крейсер оставался в доке до 19 февраля, после чего вернулся на Вильгельмсхафенский рейд. 28 февраля он участвовал в учениях разведгруппы в Немецкой бухте.

3 марта в 23:30 "Moltke" снялся с якоря и отправился на север вслед за "Seydlitz", чтобы встретить возвращающийся из рейда вспомогательный крейсер Möwe, и к 15:00 он снова был на рейде Вильгельмсхафена. В ночь на 5 марта в 20:30 "Moltke" снова снялся с якоря и отправился вслед за "Seydlitz", теперь на запад. Было очень темно и дул легкий WNW ветер. Целью этой операции было нарушение торгового судоходства в Хоофдене. 6 марта между 9:55 и 10:00 I и II разведгруппы повернули обратно в Вильгельмсхафен, где крейсер бросил якорь на рейде 7 марта в 13:30.

16 марта "Moltke" снова отправился в Киль, и 19-24 марта провёл учения с разведгруппой и в одиночку. 24 марта он вернулся в Вильгельмсхафен через канал Кайзера Вильгельма. На следующий день, 25 марта в 11:30 крейсер снялся с якоря и последовал за "Seydlitz" на север до линии Зильт-Амрумбанк на перехват британских Гарвичских сил. В течение вечера крейсера стояли на якоре к югу от Амрум-банки. 26 марта в 1:30 они снялись с якоря и пошли на север искать повреждённый британский эсминец, о котором сообщалось, что он был на буксире, но в 8:00 отряд повернул назад, так, как усиливающийся шторм сделал невозможным участие в операции легких сил. В 8.30 крейсеру пришлось выйти из линии из за того, что 50-м участок противоторпедной сети по левому борту разболтался и угрожал намотаться на винты, и с 8:30 до 9:40 он лежал в дрейфе, пока сеть закрепляли. После этого "Moltke" пошёл со скоростью 24 узла и попытался присоединиться к разведгруппе, но в этот момент "Seydlitz" также вышел из линии с подобной проблемой, поэтому "Moltke" получил приказ остановиться в непосредственной близости от флагмана. В 11:20 сети крейсера вновь пострадали, на этот раз в впередней части между штангами 1 и 2. На этот раз "Moltke" оставался в дрейфе в течение примерно сорока минут. Эти события поставили под сомнение полезность торпедных сетей. В 11:55 поступило сообщение "человек за бортом" и через десять минут он был спасен. В 19:30 "Moltke" бросил якорь на рейде Шиллиг.

16 апреля 1-я разведгруппа выполнила короткий поход в Немецкую бухту для прикрытия II разведгруппы, после чего вернулась на рейд Шиллиг. Еще один короткий поход последовал на следующий день. Рано утром 21 апреля "Moltke" снова снялся с якоря и направился к северу в кильватере "Derfflinger", чтобы прикрыть возвращение IX флотилии миноносцев. В 4:45 на широте Амрум-банки отряд повернул назад в Вильгельмсхафен в 9:30 крейсер вошёл в гавань. Тем не менее, в полночь он получил новый приказ - на полном ходу идти на соединение с 1-й разведгруппой. Корабль вышел в море на скорости 24 узла, но в полдень 22 апреля уже вернулся на рейд Вильгельмсхафена.

Следующей крупномасштабной операцией флота был обстрел английского побережья 25 апреля 1916 года. Главная цель операции заключалась в попытке выманить и разбить часть британского флота для уменьшения его численного превосходства. 24 апреля в 10:45 1-я разведгруппа снялась с якоря и вышла в море. Около 15:53 "Seydlitz" подорвался на мине, а идущий за ним "Moltke" сразу дал "полный назад" и пристроился за кормой "Von Der Tann". 1-я разведгруппа получила приказ от контр-адмирала Бёдикера продолжить прежний курс, и корабли пошли в следующем порядке: "Derfflinger", "Lützow", "Von Der Tann" и "Moltke". Несмотря на несколько сообщений по радио об обнаружении подводных лодок противника (любое из которых могло бы выдать немецкое присутствие англичанам), Шеер приказал продолжать операцию, взяв курс вдоль восточно-фризского побережья. В 17:30 разведгруппа повернула на западный курс и пошла со скоростью 22 узла. В течение ночи соединение шло в сторону британского побережья.

В четверг, 25 апреля, в 5:05 утра впереди в поле зрения появилось английское побережье. Восемь минут спустя, в 5:13, "Moltke" открыл огонь тяжелой и средней артиллерией по береговым целям в Лоустофте, а в 5:23 сменил цель на Грейт-Ярмут. В 5:43 были замечены два вражеских легких крейсера и около восьми эсминцев, которые сразу же направились на юг. В 5:53 "Moltke" открыл огонь по одному из легких крейсеров, но из за большого расстояния прекратил его через десять минут. Разведгруппа свернула на восток, а затем была атакована двумя вражескими самолетами, по которым открыли огонь зенитным калибром. Обратный переход к Яде был выполнен на скорости 20-22 узла. В тот же вечер в 19:00 крейсер бросил якорь на рейде Шиллиг.

Во время возвращения "Moltke" держал обороты турбин, достаточные для 22-23 узлов, но развивал только 20-22 узла. Это было связано с зашлакованностью подшипников гребных валов. К тому же несколько котлов вышли из строя из-за потёкших водяных трубок.

26 апреля "Moltke" выходил в море с "Derfflinger" и II разведгруппой, но уже в 14:30 вернулся на рейд Шиллиг. На следующий день в 14:15 "Moltke", "Derfflinger", "Regensburg", IV разведгруппа и III флотилия миноносцев вышли в море для поддержки ночной операции миноносцев во главе с крейсером "Rostock". 28 апреля в 8:30 "Moltke" вернулся на рейд Шиллиг, а с 29 апреля по 2 мая стоял в доке.

3 мая он и "Derfflinger" выходили в море на поиск пропавшего без вести дирижабля "L21". В 15:00 они попали в густой туман, который сделал поиск невозможным, ив 22:00 "Moltke" вернулся на рейд Шиллиг. На следующий день 1-я разведгруппа в 23:00 в небольшом тумане вышла в поход севернее маяка Хорнс-риф и 5 мая в 5:00 достигла точки S (к северу от Амрум-банки), после чего вернулась на рейд Шиллиг. Остальная часть месяца была проведена либо в дежурстве на рейде Шиллиг, либо на рейде Вильгельмсхафена, и только один раз корабль находился в гавани.

 

ЮТЛАНДСКАЯ БИТВА

 

Во вторник, 30 мая в 21:00 был получен приказ по флоту - собраться на рейде Шиллиг. Затем последовал приказ Хиппера: "1-й разведгруппе, сбор в 6 часов вечера, рейд Шиллиг, якорная стоянка A, "Lützow" положение 5." (Следует отметить, что в боевом журнале "Moltke" использовалось средне-европейское время, в то время как в специальном докладе о битве было использовано летнее время, поэтому в приказе говорится о 17.00 средне-европейского).

Утром 31 мая 1916 года ветер был NNW силой 3 балла, шел дождь и стоял густой туман. Около 3:00 1-я разведгруппа с IX флотилией миноносцев вышла в море вслед за II разведгруппой со II и VI флотилиями миноносцев. Цель операции была четко обозначена в военном журнале "Moltke": "за счет появления крейсеров у Скагеррака заманить туда противника". "Moltke" шёл четвертым кораблем в боевой линии 1-й разведывательной группы под командованием капитана-цур-зее фон Карпфа.

После выхода в море 1-я разведгруппа взяла курс на север со скоростью 15 узлов и Хиппер приказал держать расстояние между кораблями не менее 800 м. В 12:00 прошли линию голландских траулеров и вскоре видимость снизилась до 400 м. Позднее она улучшилось до 1500 м.

В 15:10 лёгкие силы противников обнаружили друг друга и вступили в бой. В 15:30 было получено сообщение от малого крейсера "Elbing", что тот обнаружил вражеские крейсера. Через некоторое время, в 16:46, миноносец "B109" сообщил, что британский сигнал распознавания был "PL".

В 16:30 на британском линейном крейсере "Lion" обнаружили пять германских крейсеров, идущих на северо-запад со скоростью 25 узлов. Незадолго до этого опознали противника и немцы. В 16:30 Хиппер отдал приказ: "подготовить корабли к бою". Наступила пауза, крейсера вице-адмиралов Битти и Хиппера приближались друг к другу, все находились в напряжении.

Имевший задачу навести британские линейные крейсера на главные германские силы, вице-адмирал Хиппер решил дать бой на отходе. В 16:40 он построил свои линейные крейсера в строй пеленга, лег на курс 135°, увеличил ход до полного и начал отходить на свои главные силы, что впоследствии получило название "бег на юг".

В свою очередь вице-адмирал Битти с шестью линейными крейсерами, чтобы выяснить присутствие немецких линейных кораблей, решил преследовать противника. Он также построил линейные крейсера в строй пеленга, лег на параллельный немцам курс, приказав отставшей 5-й эскадре линейных кораблей увеличить ход до 25 узлов, но не стал выжидать её приближения, опасаясь упустить противника. Англичане находились западнее противника в светлой части горизонта и хорошо просматривались.

Хиппер приказал своим кораблям "разделить цели слева". "Moltke" должен был стрелять по "Tiger", и концевой в британской линии "New Zealand" остался необстрелянным и сосредоточил свой огонь на "Moltke".

В 16:48 обе эскадры одновременно открыли огонь, и залпы (по одному орудию в башне) загрохотали на всех 11 кораблях, шедших на юго-восток со скоростью 25-26 узлов. На дистанциях, изменяющихся от 9000 до 16000 м (50-85 каб.), благодаря благоприятным условиям освещения, стрельба немецких кораблей оказалась более быстрой и меткой.

"Moltke" открыл огонь главным, а через минуту и средним калибром с дистанции 14000 м по четвертому кораблю в неприятельской линии, линейному крейсеру "Tiger". Крейсер давал залпы из всех своих орудий каждые 20-25 секунд. В свою очередь, на "Moltke" сосредоточили огонь два британских крейсера: "Tiger" и "New Zealand".

Огонь "Moltke" под руководством I артиллерийского офицера корветтен-капитана Ширмахера вскоре показал свою эффективность - около 16:50 его снаряды попали в бак, а через несколько минут в башни Q и X крейсера "Tiger" и временно вывели их из действия. Четвертое попадание под одно из 152-мм орудий причинило мало вреда. В следующие полчаса он достиг ещё четырех попаданий в "Tiger", но в этот раз крупных повреждений они не вызвали.

В первый период боя стрельба "Moltke" была лучшей из всех немецких кораблей, так как в первые 15 минут боя на дистанции от 14100 м (76 каб.) до 12300 м (66 каб.) он добился девяти попаданий в "Tiger". До 17:00 в сам "Moltke" всё ещё не было ни одного попадания, лишь в 17:02 падение 343-мм снаряда с "Tiger" в непосредственной близости от корабля, пробив осколками наружную обшивку корпуса, вызвало небольшое затопление по правому борту в носовой части.

В 17:02 средняя артиллерия перенесла огонь на вражеские эсминцы, появившиеся на дистанции от 10000 до 18000 м.

Между 17:04 и 17:08 "Moltke" с расстояния от 9500 до 10500 м выпустил четыре торпеды по третьему слева крейсеру противника, "Queen Mary", когда тот находился в пределах досягаемости немецких торпед. Они были пущены из носового и бортового аппаратов под углом к курсу между 45º и 55º. Попаданий не было зафиксировано, их вероятность на таком расстоянии при существовавшем соотношении скоростей торпеды и целей была ничтожной.

В 17:05 от снарядов "Von Der Tann" взорвался и погиб британский линейный крейсер "Indefatigable". "New Zealand" тотчас же перенес огонь с "Moltke" на "Von Der Tann", но в этот тяжелый для англичан момент в бой вступила 5-я эскадра линейных кораблей, состоящая из четырех самых современных боевых единиц, вооруженных восемью 15-дюймовыми пушками каждый.

Огонь 5-й эскадры сразу дал результаты. В течение короткого промежутка времени между 17:00 и 17:30 "Moltke" получил четыре попадания. Все они были 381-мм снарядами с линкоров "Barham" и "Valiant".

В 17:16 первый снаряд попал в правый борт в кормовой части корабля, в отсек I, пробил корпус в поперечном направлении насквозь и ударил с внутренней стороны в бортовую 100 мм броню. Плита упала за борт и над палубой поднялся 9-метровый столб воды. Попадание вызвало небольшое затопление помещений.

Следующие три удара последовали один за другим в короткий промежуток времени.

В 17:23 второй снаряд (по-видимому, 15-дюймовый) разорвался на 270 мм броневом поясе в районе 99 шпангоута. Он вошел на 200 мм в его нижнюю кромку (толщиной 130 мм). Поддерживающие нижнюю плиту листы обшивки прогнулись и разорвались на длине 21,6 м, что вызвало некоторое поступление воды внутрь IX отсека.

В 17:26 третий снаряд попал в III отсек в районе 48 шпангоута и вошел в 300 мм броню с задней стороны плиты. Бронеплита выдержала попадание, но была смещена внутрь, погнув шпангоуты. Часть боковых проходов и бункеров была затоплена.

В 17:27 четвёртый снаряд (очевидно, бронебойный с "Valiant") с дистанции 16400 м (88 каб.) пробил 200-мм бортовую броню по правому борту в V отсеке, ниже 150-мм орудия № 5, и разорвался во внешней угольной яме. Орудие № 5 было разбито, а подготовленные к стрельбе снаряды охватил огонь, убив всех 12 человек в каземате. Два заряда воспламенились и пламя проникло через подъёмник в зарядное отделение. В общей сложности погибли семнадцать человек, включая умерших от ран позже. Это было одно из самых опасных попаданий.

В 17:48 впереди в поле зрения появились I-я и III-я эскадры Флота Открытого Моря, в 17:50 Хиппер приказал повернуть на север, и в 17:58 корабли были на курсе WNW ("бег на север"), скорость была снижена с 26 до 23 узлов.

После поворота, из-за неблагоприятных условий освещения и положения солнца, наблюдение за падением снарядов и измерение расстояния стало невозможно. Вскоре после этого британские крейсера вышли за пределы дальности стрельбы и Хиппер приказал перенести огонь на вражеские линкоры. Эта цель находилась на расстоянии 17000 м, но плохие условия сделали наведение проблематичным, и, как указано в боевом журнале "Moltke": "1-я разведгруппа шла теперь только в качестве мишени, так, как не было возможности добиться ответного результата". В ходе дальнейшего боя "Moltke" последовательно стрелял по различным британским кораблям, среди которых были "New Zealand" и "Malaya", но попаданий больше не добился.

В 20:12 поступил приказ 1-й разведгруппе атаковать противника, а затем в 20:14 - приказ действовать против головных кораблей. Немецкие линейные крейсера снова попали под сильный огонь. Военный дневник "Moltke" продолжал: "Бронекрейсера устремились в сторону головы колонны противника и оказались под чрезвычайно сильным огнём. Приказ: "Оперировать против головы противника". На крейсере на короткое время пропала связь, и поэтому больше приказов не поступало. 1-я разведгруппа повернула на южный курс". Немецкие корабли исчезли в облаках дыма из труб и специально выставленных дымовых завес, и постепенно британский огонь ослабел.

Наступила пауза в бою, которая продолжалась примерно до 21:20, когда британские крейсеры снова открыли огонь по 1-й разведгруппе. "Moltke" открыл ответный огонь, но, из-за плохой видимости, он то и дело прерывался.

Когда вице-адмирал Хиппер был вынужден оставить свой тяжело поврежденный флагманский "Lützow", его со штабом снял миноносец "G.39", что бы в дальнейшем передать на другой крейсер. "Moltke" оказался единственным немецким линейным крейсером, сохранившим свои боевые качества до конца боя, и потому Хиппер выбрал его, свой старый флагман. Однако, подняться на борт препятствовал продолжавшийся бой, поэтому командующий лишь в 21:57 поднял свой флаг на "Moltke" и снова смог принять командование 1-й разведгруппой, которой приказал занять место в голове немецкой линии.

В то время, как "Moltke" и "Seydlitz" смогли выполнить этот приказ, "Derfflinger" и "Von Der Tann" из за повреждений не могли развить необходимой скорости и были прикреплены к задней части немецкой линии. В 23:30 с "Moltke" впереди по левому борту заметили четыре вражеских корабля, скорее всего британские лёгкие крейсера 2-й эскадры, и крейсер отвернул к западу, потеряв при этом контакт с "Seydlitz" и с остальным флотом. В 23:55 впереди по левому борту были замечены еще четыре затемненных корабля, на этот раз, скорее всего, британскиая 2-я эскадра линкоров, и "Moltke" снова отвернул к западу. Пройдя к западу от британского Гранд Флита, крейсер затем пересёк британский курс перед их носом и, наконец, 1 июня в 4:00 присоединился к своим главным силам. С ними "Moltke" вернулся в Вильгельмсхафен и вошел в гавань без дальнейших приключений, имея на борту 1000 тонн забортной воды.

Всего "Moltke" израсходовал 259 280-мм бронебойных снарядов (32% боекомплекта), а также 246 150-мм снарядов (75 с донным взрывателем и 171 с головным, 13,7% боекомплекта) по "Tiger" и нескольким британским эсминцам. В результате одного близкого разрыва и попаданий четырех снарядов в корабль поступило около 1000 т воды. Судовой журнал зафиксировал потери экипажа, которые составляли 17 убитых и 23 раненых (или 3,5% численности экипажа). К концу боя на крейсере окончательно вышли из строя два 150-мм орудия. Несмотря на повреждения, и на то, что дополнительное сжигание жидкой нефти образовало в топках много шлака, крейсер всё-таки смог развить скорость 25 узлов.

 

СЛУЖБА ПОСЛЕ БИТВЫ И ЕЁ ФИНАЛ

 

"Moltke" провел 2-6 июня в гавани Вильгельмсхафена, при этом вице-адмирал Хиппер продолжал держать флаг на борту корабля. Его первым поставили в сухой док в Вильгельмсхафене. 6 июня в 20:50 крейсер вышел из шлюза и взял курс на реку Эльбу со скоростью 12 узлов, 7 июня поднялся вверх по Эльбе и стал в плавучий док VI верфи "Блом унд Фосс" в Гамбурге, где находился в ремонте с 7 июня по 29 июля 1916 г. (53 дня).

30 июля 1916 года в 16:00 "Moltke" вошёл в канал Кайзера Вильгельма и направился на Балтику. После короткой одиночной боевой подготовки в западной части Балтийского моря, 13 августа в 14:00 крейсер прошёл входной шлюз канала, направляясь в Вильгельмсхафен,где 14 августа в 7:00 он бросил якорь на рейде, и вскоре после этого перешёл на рейд Шиллиг. На следующий день были проведены учения 1-й разведгруппы, временно состоящей из "Moltke", "Bayern", "Großer Kurfürst" и "Markgraf". Линейные корабли были приданы разведгруппе временно, пока ремонтировались другие крейсера.

Когда в пятницу, 18 августа, разведгруппа собралась на рейде Шиллиг, в 18:30 к ним присоединился "Von Der Tann", и в 20:00 соединение вышло западным курсом для участия в походе флота к Сандерленду. Цель была, как и 31 мая - выманить и атаковать часть британского Флота. Следующее утро принесло хорошую погоду и два доклада о подводных лодках противника. Тем не менее, в 12:50 вышел из строя конденсатор левой турбины, ремонт которого продолжался в течение четырех часов. В 14:20, когда ветер посвежел и начался дождь, дирижабль "L-13" сообщил о мощных британских силах к югу, и Хиппер решил, что это и есть отдельная часть британского флота, которую они надеялись встретить. Поэтому корабли повернули на курс ESE–SE, чтобы отрезать британцев. Однако, в действительности это были только Гарвичские силы, состоящие из легких крейсеров, которые оставались вне досягаемости немецкой артиллерии. На обратном пути последовало еще несколько атак подводных лодак по немецким основным силам, и 20 августа в 9:00 "Moltke" бросил якорь на рейде Вильгельмсхафена.

2 сентября капитан-цур-зее фон Карпф передал командование "Moltke" капитану-цур-зее Гигасу, который принял должность на следующий день, 3 сентября. Крейсер дежурил на рейде Шиллиг до 25 сентября, когда в составе сил прикрытия (1-я разведгруппа и 1-я эскадра линкоров), с командующим 1-й разведывательной группы на борту, он принял участие в походе на запад, чтобы встретить возвращающуюся 2-й флотилию миноносцев во главе с капитаном 1-го ранга Хейнрихом (на легком крейсере "Regensburg") и дошел до широты банки Терсхеллинг. 1 октября последовали учения, но вскоре они были пекращены досрочно из-за густого тумана. 18-20 октября соединение провёло безуспешный рейд в Северное море, а 22 октября выходило в море, когда в Немецкой бухте были замечены британские силы. 23 октября был выполнен выход в северо-западную часть моря для поддержки перехода во Фландрию III и IX флотилий эсминцев, после чего последовал короткий период текущего ремонта на верфи.

5 ноября в 1:30 "Moltke" снялся с якоря и отправился на север для участия в походе флота, который оказывал помощь севшим на мель у Ютландского полуострова немецким подводным лодкам "U20" и "U30". Утром соединение патрулировало к западу от места аварии, но операция закончилась плохо, когда линкоры "Kronprinz" и "Großer Kurfürst" были торпедированы британской подводной лодкой "J1".

8 ноября крейсер ушёл в Киль для индивидуальных и эскадренных учений, и вернулся на рейд Вильгельмсхафена 21 ноября в 3:00.

28 ноября корабль участвовал в походе на запад, для оказания помощи дирижаблю "L-22". После сообщения, что дирижабль уничтожен, силы вернулись.

5 декабря при входе в Вильгельмсхафенскую гавань "Moltke" получил некоторые повреждения, поэтому 6 декабря стал в док IV для ремонта, продолжавшегося до 22 декабря, а 23 декабря возобновил дежурство на рейде Шиллиг и 28 декабря выходил для поддержки рейда флотилии эсминцев на север.

Обычная служба Северного моря продолжались в течение всего января 1917 года: дежурство на рейде Шиллиг, стоянка на якоре на рейде Вильгельмсхафена, а также заходы на верфь. То же самое продолжалось до 21 февраля, когда "Moltke" и "Von Der Tann" вышли в море, чтобы встретить возвращающийся с операции крейсер "Graudenz" с флотилией эсминцев.

5 марта 1917 года в 7:00 "Moltke" с 1-й разведгруппой выходил в Немецкую бухту на учения и вернулся в 14:47. Далее он вновь нёс дежурство и посещал верфь. 25 марта в 10:15 крейсер отправился в Киль, где провёл курс подготовки одиночного корабля, ночные и дневные стрельбы и обучение прожекторщиков, а потом - боевую практику. Обучение продолжалось до 6 апреля, когда корабль отправился назад в Вильгельмсхафен. Последовало обычное дежурство, с учениями флота 16, 23 мая, и 4 июля. Затем - очередной поход в Балтийском море. 5 июля в 6:05 "Moltke" ошвартовался у буя A13 в Киле и начал погрузку угля. Учения продолжались до 23 июля, когда крейсер отправился назад на запад. В дежурстве на рейде и посещении судоверфи был проведён конец июля и весь август, с боевой практикой в Гельголандской бухте 19 августа. Первые три недели сентября прошли так же, разве только было больше учебных стрельб, возможно, в рамках подготовки к следующей крупной операции.

Несмотря на то, что в феврале 1917 года произошла революция в России, россияне не показали никакого желания заключить мир с Германией и центральными державами. Поэтому решили оказать на них давление, для чего была проведена операция по захвату Риги. Следующим шагом была десантная операция по захвату балтийских островов Эзель, Моон и Даго, который поставил бы под угрозу Финский залив и саму столицу, Санкт-Петербург. Для этой операции были выбраны десять самых современных линкоров, а "Moltke" - в качестве флагмана вице-адмирала Эрхардта Шмидта.

21 сентября 1917 г. крейсер покинул Вильгельмсхафенский рейд и, пройдя через канал Кайзера Вильгельма, 22 сентября в 3:20 бросил якорь на рейде Хольтенау вблизи Киля. В тот же день он продолжил путь в Путцигер-Вик, куда прибыл 24 сентября.

С 24 сентября по 9 октября "Moltke" оставался в Путцигер-Вик в ожидании начала операции, которая была отложена из-за неблагоприятных погодных условий. В среду, 10 октября, в 13:15 крейсер снялся с якоря и отправился в Либаву во главе III-й эскадры. На следующий день у восточного побережья Балтийского моря был юго-западный ветер силой 3 бала и дождь со шквалами. В 6:00 "Moltke" пришвартовался к бую А в Либавской гавани и на борт поднялись: начальник спецподразделения вице-адмирал Шмидт, главнокомандующий 23 резервным армейским корпусом, генерал пехоты фон Катен, и члены штаба. Затем крейсер покинул гавань и продолжил поход с охраной из нескольких самолетов и двух дирижаблей. В пятницу, 12 октября, в 3:00 "Moltke" стал на якорь к северу от залива Тагга, предполагаемого места высадки, и в 4:30 был отдан приказ: "Начать обстрел позиций". Крейсер медленно двигался в направлении залива Тагга, когда в 5:30 всего 1500 м впереди подорвался на мине пароход "Corsica". Когда в 5:45 линкоры открыли огонь по российским батареям, те ответили огнем по "Moltke", и в 5:55 он обстрелял их средним калибром и заставил замолчать одну из них. После того, как тральщики очистили путь через вражеские минные заграждения, крейсер вошел в залив Тагга и в 12:25 бросил якорь, и, несмотря на дождь, сразу же начал пополнение угля. Расход боеприпасов составил 104 выстрела 15-см фугасными снарядами с головным взрывателем.

14 октября "Moltke" прошёл дальше в залив и оставался там на якоре до 20 октября, когда в 20:02 направился в Рижский залив и на следующее утро бросил якорь на рейде Аренсбург. 24 октября крейсер перешёл к Моонзунду и в 13:45 стал там на якорь. На следующий день он вернулся в Аренсбург и оставался там до 2 ноября, когда в 5:40 начал обратный путь в Путцигер-Вик. После того, как корабль бросил якорь в заливе Данцига 3 ноября, вице-адмирал Шмидт со штабом снова перешли на свой флагманский линкор "Ostfriesland", а "Moltke" был выведен из состава спецподразделения и на следующий день прибыл в Киль. 8 ноября он отчалил от буя A15 и начал переход по каналу обратно в Северное море, вернувшись в Вильгельмсхафен 9 ноября.

12 ноября II адмирал 1-й разведгруппы, контр-адмирал Бёдикер, поднял свой флаг на "Moltke" и в тот же вечер он, "Derfflinger" и IV разведгруппа выдвинулись на север, чтобы встретить возвращающиеся миноносцы. Ночь была пасмурная с тропическим ливнем и было очень темно. На следующее утро, после того, как погода несколько прояснилась, "Moltke" патрулировали между точками B и R, пока в 8:55 не прибыла 14 полуфлотилия миноносцев и крейсер был откомандирован на юг. В тот же день густой туман в Гельголандской бухте заставил крейсер стоять на якоре в течение двух часов, прежде чем вернуться на рейд Вильгельмсхафена, где 2-й адмирал покинул борт.

Крейсер стоял на дежурстве до 17 ноября, когда в 9:50 снялся с якоря и вышел вместе с "Hindenburg", чтобы поддержать II разведгруппу и линкоры "Kaiser" и "Kaiserin", прикрывающие тральщики в Гельголандской бухте. Первоначально два крейсера шли на скорости 15 узлов, а затем, после прохождения плавучего маяка "A" в устье Яде, увеличили скорость до 23 узлов. В 11:16 "Hindenburg" вновь увеличил скорость до 26 узлов, но для "Moltke" в тот период скорость в 23 узла была максимальной. В 12:10 из тумана появились линкоры и крейсеры и группа взяла курс на северо-запади шла до тех пор, пока лидер II разведгруппы не отдал приказ вернуться на прежний курс. Однако в 15:00 начальник IV-й эскадры, вице-адмирал Сушон, отдал приказ: "Бронекрейсерам идти вперед, курс NW, 15 узлов". "Moltke" вернулся на северо-западный курс и держался его до 16:48, когда был перенаправлен в Яде и в 19:40 прибыл на рейд Шиллиг, так и не встретив противника.

На следующий день "Moltke" принял участие в походе флота к северо-западу от Гельголанда. С 19 ноября по 19 декабря корабль стоял на верфи, после чего вернулся на дежурство на рейд Шиллиг. 21 декабря он последовал за "Hindenburg" к реке Эмс и бросил якорь на рейде Боркум. На следующий день оба крейсера вышли в море, чтобы прикрыть тральщики, и вернулись к Эмсу ночью, а днём они перешли назад на ред Шиллиг. После очередного посещения верфи и дежурства на рейде Шиллиг, 1 января 1918 года "Moltke" и "Hindenburg" снова ушли в Эмс для поддержки тральщиков. На следующий день оба вернулись на рейд Шиллиг, а 8-9 января последовали учения со стрельбами. Дежурство на рейде, прикрытие тральщиков в Северном море и учения заняли остальную часть месяца. То же продолжалось и в феврале (прикрытие тральщиков 22-24 января и 2-3 февраля), с тремя короткими заходами на верфь.

Март 1918 начался с учений 1-й разведгруппы 9 и 14 числа, затем два дня корабль стоял в доке, перед переходом через канал Кайзера Вильгельма в Киль 17 марта. Последовала дневная и ночная артиллерийская подготовка, а затем - торпедные стрельбы. 24 марта "Moltke" начал обратный путь и прибыл на рейд Вильгельмсхафена 25 марта в 6:20. Ночью 28 марта были проведены стрельбы в Гельголандской бухте, 29 марта "Moltke" с "Hindenburg" и 4-й разведывательной группой использовались как прикрытие 14-й полуфлотилии тральщиков, постоянно тралящих британское минное поле, а 30 марта крейсер вышел, чтобы прикрыть миноносец "G92", попавший на на минное поле.

Апрель 1918 начался с обычного дежурства на рейде, 9 апреля крейсер провёл учебные стрельбы с "Von Der Tann" и "Seydlitz", под руководством 2-адмирала, контр-адмирала фон Рейтера. 10-14 апреля корабль находился на верфи, и 15 апреля вернулся на рейд Шиллиг. 19 апреля "Moltke" и "Derfflinger" вышли в море для обеспечения III флотилии тральщиков. 20 апреля в 17:10 они были заменены двумя линкорами III-й эскадры, но вскоре после того, как прибыло сообщение о контакте с вражескими силами, оба крейсера вернулись на запад, однако, противника так и не встретили (по другим данным, в этот день они и 4-я разведывательная группа использовались как прикрытие перехода во Фландрию четырех миноносцев 3-й флотилии). 21 апреля в 2:13 "Moltke" бросил якорь на рейде Вильгельмсхафена. На следующий вечер он першёл на рейд Шиллиг.

23/24 апреля 1918 г. состоялся последний боевой поход кайзеровского флота Открытого моря. Стало известно, что для дальней поддержки конвоев, которые дважды подверглись нападению со стороны немецких легких сил в октябре и декабре 1917 года, англичане стали использовать боевую эскадру. Немцы решили попытаться уничтожить эту отдельную эскадру.

Во вторник, 23 апреля 1918 года, в 6:10 1-я разведгруппа вышла в море, но в Немецкой бухте в тумане соединение потеряло и в течение двадцати пяти минут искало контакт с "Von Der Tann", а в 11:40 стало на якорь, до 12:10 ожидая улучшения погодных условий. На следующее утро в 6:10 "Moltke" в составе 1-й разведывательной группы находился в 60 милях севернее острова Гросс, был слабый северо-восточный ветер и очень хорошая видимость. Внезапно с правого внутреннего вала сорвало винт. Турбина правого борта, вследствие потери винта, непроизвольно увеличила обороты выше допустимых, и, прежде чем регулятор остановил подачу пара, центробежными силами разорвало зубчатый агрегат устройства проворачивания турбины. Его разлетевшиеся фрагменты пробили выходящую за борт трубу подачи холодной воды охлаждения вспомогательного конденсатора, несколько других трубопроводов и панель главного распределительного щита в отделении управления. Отделение центрального двигателя правого борта наполнилось паром. Труба конденсатора была открыта со стороны моря, и вскоре отделение было заполнено забортной водой, так же, как и помещение кормовой турбо-динамо-машины. Некоторое количество воды проникло также и в остальные машинные отделения. "Moltke" осел на корму, приняв, в общей сложности 1600 т воды. (в Британии считали, корабль подорвался на британской мине к западу от Ставангера).

Аварийные группы успешно организовали откачку и уровень воды постепенно начал падать. В конце концов водолазу удалось закрыть кингстон конденсатора в днище корабля и таким образом предотвратить дальнейшее затопление. Хотя воду из помещений откачали, она попала в котлы, которые покрылись солью и корабль потерял ход. "Moltke" оказался в незавидном положении, будучи обездвиженным вблизи норвежского побережья.

24 апреля в 9:50 в поле зрения на SSW появился легкий крейсер "Straßburg" и миноносец. Двадцать минут спустя появился легкий крейсер Emden. В 10:38 "Straßburg" пытался взять на буксир аварийный корабль, однако буксирные тросы постоянно рвались.

Наконец на SSW показался остров Гросс и стоящие около него главные силы. В 11:13 линкор "Oldenburg" взял "Moltke" на буксир, и буксировка продолжилась под аплодисменты гарнизона острова. Несмотря на неоднократные обрывы буксировочных концов, скорость буксировки удавалось поддерживать в пределах 12-13 узлов. Эскадренные миноносцы "V.44" и "V.45" осуществляли противолодочное охранение. В 11:50 "Moltke" сообщил: "руль направления в порядке, левые турбины и правая внешняя, как ожидается, будут исправлены в течение 4-х часов, но высокая скорость доступна не будет". В 16:53 обе левые турбины были пущены на малой скорости, однако, в 20:42 буксирные тросы опять оборвались, и их пришлось заводить вновь. И, наконец, в 23:00 турбина низкого давления правого борта смогла работать с аварийным переключением подачи пара.

25 апреля в 6:30 в Немецкой бухте соединение встретили и повели через минное поле тральщики 3-й полуфлотилии. В 12:09 с линкора "Oldenburg" сообщили о британской подводной лодке всего в 300 м. Вскоре после этого подорвался на мине и затонул тральщик "M.67".

Наконец, в 17:40 машины "Moltke" были уже достаточно отремонтированы, чтобы обеспечить ему скорость 12-13 узлов, и он отдал буксир. Миноносцы "G89" и "G92" охраняли крейсер от подводных лодок. Вся буксировка "Moltke" через Северное море длилась тридцать пять с половиной часов.

 

В 19:03 с линкора "Oldenburg", находящегося приблизительно в 5 милях к SSE, снова сообщили об обнаружении британской подводной лодки (в квадрате 136 бета по правому борту была замечена идущая по поверхности воды торпеда). Капитан Гигас столкнулся с трудным решением - какой путь выбрать, что бы обойти подводную лодку? В своем дневнике он писал, что было три варианта: он мог идти через проход Амрум, но тот был настолько узким, что там не было места для маневра в случае атаки подводной лодки, и оставался выбор между обходом позиции подводной лодки либо с востока, либо с запада. Он писал, что решающим фактором оказался выбор кораблей впереди - "Oldenburg", "Graudenz", II разведгруппа и II флотилия эсминцев ушли на восток и он счёл, что подводная лодка будет следовать за ними, чтобы добиться благоприятного положения атаки. Поэтому он решил обойти квадрат 136 бета с запада.

В 19:37 "Moltke" шёл к северу от Гельголанда со скоростью 12-13 узлов, когда увидели торпедный след в 500 метрах спереди по левому борту. Резкой перекладкой руля крейсер пытался уйти, но только начал разворачиваться, как 457-мм торпеда попала в район машинного отделения. Несколько боковых проходов и защитные бункера были заполнены водой немедленно, а вскоре и левое машинное отделение. Уровень воды контролировался с помощью основных дренажных насосов, в то время как в котельных I и II вода сдерживалась паровыми насосами. Поступление воды составило 1761 тонн, плюс еще 420 тонн было принято для выравнивание крена, уменьшив его до 4½° на левый борт.

Артиллерия среднего калибра немедленно открыла огонь по предполагаемой позиции подводной лодки, чтобы держать её под водой, потому что скорость уменьшилась до 3,5-4 узлов. В общей сложности было выпущено пятьдесят четыре 15-см и два 8,8-см снаряда. Левый внешний двигатель работал, но его турбина низкого давления была под водой и на неё нельзя было рассчитывать. Вскоре после этого на расстоянии 4000 м обнаружили перископ, который былобстрелян миноносцем, сбросившим затем глубинные бомбы. Сразу же вызвали помощь, и вскоре прибыли еще несколько миноносцев и тральщиков, которые сформировали противолодочной экран, в дополнение выставив дымовую завесу вокруг крейсера. В 20:55 был взят курс на восток, обратно к старому маршруту. В 21:17 прибыла 10 флотилия миноносцев, затем, в 22:17 - II флотилия. Между тем, в 21:30 прибыли буксир "Retter", который взял "Moltke" на буксир, и насосное судно "Kraft", пришвартовавшееся слева у кормы для откачки воды. В 22:40 в поле зрения к SSE появились "Hindenburg" и "Seydlitz". 26 апреля в 1:00 прибыл буксир-спасатель "Roland". Оборудования хватало для откачки воды с броневой палубы, но было не достаточно, чтобы осушить погреба. "Hindenburg" и "Seydlitz" сопровождали искалеченный корабль к Яде со скоростью 7 узлов.

В 4:20 левый двигатель остановился, но корабль уже был вне опасности, и в 8:56 бросил якорь на рейде Вильгельмсхафена. В 14:00 буксиры повели его в Вильгельмсхафенскую гавань, и в 14:23 он вошёл в северный шлюз III. На следующий день "Moltke" стал в док VI для ремонта, где оставался до 9 мая, а затем стоял у причалов B4, B5 и B8, заканчивая ремонт. 6 июля крейсер вновь вошел док VI и оставался там до 10 сентября, после чего, проводил время у различных других причалов до 18 сентября. Таким образом весь ремонт занял 139 дней. На это время численность экипажа уменьшили. Старший офицер корабля корветен-капитан Хюман за отлично организованную службу по спасению корабля был особо отмечен командованием флота.

Позже выяснилось, что линейный крейсер был атакован английской подводной лодкой "Е-42".

 

18 сентября 1918 года "Moltke" покинул Вильгельмсхафен, направляясь в Балтийское море, и вечером 19 сентября пришвартовался к бую A14 в Киле. Последовали учения, которые включали пробег на мерной миле в малом Бельте 23 сентября и стрельбы главным и средним калибром. Были также проведены испытания нового устройства, так называемого "разминирования Шеера". Учения продолжались до 3 октября, когда в 14:40 крейсер покинул Хольтенау и направился в западном направлении через канал. На следующий день он прибыл на рейд Вильгельмсхафена и после погрузки угля отправился на рейд Шиллиг.

9 октября "Moltke" вышел в море с "Seydlitz", чтобы прикрыть тральщики на маршруте "500", и в тот же день вернулся. 18 октября отправился на верфь в Вильгельмсхафене и стал к причалу B5 для ремонта котла, который продолжался до 29 октября, когда крейсер ушёл на рейд Шиллиг в рамках подготовки к походу флота в Хоофден, который, однако, был отменен. Только 31 октября корабль вернулся в Вильгельмсхафенскую гавань.

Поскольку "Hindenburg", флагманский корабль нового командующего 1-й разведывательной группой, должен был идти на ремонт, 11 ноября контр-адмирал фон Рейтер со своим штабом перешел на "Moltke".

Согласно условиям перемирия, "Moltke" вошел в число передаваемых для интернирования кораблей кайзеровского военно-морского флота. 19 ноября 1918 г. он в составе "передаваемого соединения" вышел из Вильгельмсхафена. Командующий 1-й разведывательной группой был назначен командиром "передаваемого соединения" и в тот же день перенес свой флаг с "Moltke" на линкор "Friedrich der Große".

Последний командир "Moltke" капитан 1 -го ранга Гугас 24 ноября привел свой корабль в бухту Скапа-Флоу и поставил его на якорь западнее острова Кава. В декабре он передал команду бывшему I торпедному офицеру, капитан-лейтенанту Крелингеру. "Moltke" стоял на якоре к западу от острова Кава, где 21 июня 1919 г. экипаж открыл кингстоны и в 13:10 он опрокинулся вверх килем, затонул и лег на глубине 24 м с креном 17° на правый борт.

 

ПОДЪЁМ КОРПУСА

 

За подъём "Moltke" взялся англичанин Эрнест Френк Кокс, образовав небольшую частную компанию по подъёму затопленных в бухте Скапа-Флоу кораблей кайзеровского флота, которые он купил у британского правительства. Теоретически положение корабля вверх килем облегчало его подъём. Неповрежденную днищевую часть корпуса легче было загерметизировать. Для этого требовалось лишь закрыть кингстоны, открытые при потоплении. Сначала днище очистили от водорослей, затем стали заделывать кингстоны. Отверстия небольшого диаметра забивали деревянными пробками, а более крупные заливали смесью твердеющего под водой цемента и песка.

В середине октября 1926 г. В корпус начали закачивать воздух. Воздушные компрессоры подавали воздух под давлением 1,5 кгс/кв.см, так как глубина затопления была небольшая. Однако предстояло вытеснить столь большой объём воды, что прошло 10 суток, прежде чем носовая часть корабля показалась на поверхности. Хотя она приподнялась из воды на добрых 2,5 м, корма всё ещё продолжала лежать на грунте, причем весьма прочно. При этом образовался крен на левый борт, достигший 33°, и из этой попытки подъёма ничего не вышло.

Необходимо было загерметизировать переборки внутри корабля, чтобы воздух не мог свободно перемещаться из одного отсека в другой. Для этого на днище установили шлюзы из старых стальных паровых котлов.

В мае 1927 г. Всё было готово, чтобы ещё раз попытаться поднять "Moltke," но дальше очередной неудачной попытки дело не шло. Без особого труда Коксу удавалось поднять либо нос, либо корму, однако в любом случае сильный крен на левый борт сохранялся. Для выравнивания крена к правому борту пришлось на тросах прикрепить две секции старого сухого дока.

20 мая 1927 г. начали третью попытку подъёма. Давление подаваемого воздуха снова довели до 1,5 кгс/кв.см, и нос корабля показался на поверхности воды. Крен оставался, но на этот раз сравнительно небольшой, затем он уменьшился до 3°. Наконец всплыла и корма. В течение нескольких дней водолазы резали и взрывали надстройки и дымовые трубы — всё, что возвышалось над уровнем палубы и препятствовало буксировке.

10 июня 1927 г. корабль был поднят. 16 июня его отбуксировали в Лайнесс, там посадили на мель и частично разобрали. 18 мая 1928 г. В заливе Ферт-оф-Форт его ввели в сухой док в Розайте и там в 1928-29 гг. окончательно разобрали на металл.

Стоит отметить, что при буксировке по недоразумению были вызваны два лоцманских судна. После непродолжительного выяснения отношений оба ушли, и корабль пришлось буксировать без них.

 

 

 

S.M.S. Goeben

 

ПОСТРОЙКА И ИСПЫТАНИЯ

 

Подтверждение заказа на постройку линейного крейсера "Н" (строительный № 201) верфь "Блом унд Фосс" получила 8 апреля 1909 г., после чего началась постройка корабля. Относительно даты закладки киля, которая не являлась столь важной для кораблей кайзеровского флота как торжественный день спуска на воду, в литературных источниках имеются противоречивые данные: Ваннер указывает дату закладки киля — март 1909 г.; Гильдебранд и Грёнер — 12 августа 1909 г.; Конвэй и Кэмпбелл — 28 августа 1909 г.

28 марта 1911 г. Во время спуска крейсера на воду командиром 8-го армейского корпуса генералом фон Плётцем в присутствии делегации 2-го рейнского пехотного полка "имени Гёбена" был произведен обряд крещения.

Стапельный период составил 19 месяцев, достройка на плаву заняла ещё 15 месяцев. Постройка "Goeben" продолжалась 34 месяца. Проведение испытаний заняло чуть больше трех месяцев. Стоимость постройки составила 41 564 тыс. марок. В составе германского флота линейный крейсер находился со 2 июля 1912 г. по 2 ноября 1918 г.

22 мая 1912 года корабль перешёл на императорскую верфь в Киле для установки вооружения и испытаний. Испытания продолжались со 2 июля до начала ноября 1912 г. 29 августа 1912 г. испытания были временно прерваны для участия в осенних маневрах флота Открытого моря 1912 в составе только что образованной 1-й разведывательной группы. 24 сентября 1912 г. испытания продолжили.

Корабль и двигатели выполнили договорные условия. Достигнутая на Нойкругской мерной миле скорость, в среднем, составила 28,0 узлов. Это было на 2,75 узла выше требуемой по договору. Для сравнения — "Moltke" на мерной миле развил 28,4 узла. (это согласно Грёнеру, по Вильсону, при испытаниях за короткий промежуток времени крейсер показал скорость 28,6 узлов, другие источники указывали, что во время 6-часового пробега он развил скорость 26,8 узла. (Jane's Fighting Ships, 1933 с. 455). Двигатель делал в среднем 321 оборотов при 85661 лс (увеличение по сравнению с пректной на 65%). Во время шестичасового пробега с искуственной тягой 17 августа корабль показал в среднем 27,2 узла при 302 оборотах и средней мощности 71275 лс. Максимальная мощность турбин заднего хода составила 39959 лс, что было значительно выше договорных 20000 лс, позволив развить скорость 16,662 узла. В крейсерском, и, соответственно, экономичном режиме, была достигнута скорость 18,934 узла, а с закрытыми циркуляционными клапанами - 19,282 узла. При работе винтов только одного борта скорость была 20,957 узлов, а только с турбинами низкого давления - 12,88 узлов. На 20 и 17 узлах при глубине в 25 метров, по сравнению с глубиной воды 65 м, потеря скорости составила соответственно 0,352 и 0,386 узлов.

Испытания сопровождались хорошей погодой и были быстро завершены. Тем не менее, ходовые и артиллерийские испытания затрудняла нехватка персонала. До испытательного комплекта не хватало двадцати одного моряка, до полного, соответственно, 229.

Остойчивость судна соответствовала требованиями, метацентрическая высота была правильной.

Потребление угля во время тестового пробега оставалась значительно ниже допустимого уровня, даже когда были установлены трюмные кили. Потребление угля на различных скоростях распределилось следующим образом:

Расход угля в тоннах в час	Скорость в узлах	Время в часах	Дальность в милях
52	27,2	57,7	1570
18,754	20,0	160,0	3200
12,057	17,0	249,0	4230
6,598	12,0	455,0	5460

 

Таким образом, скорость 12 узлов и дальность 5460 миль можно рассматривать как экономичный режим на крейсерской скорости. Следует отметить, что эти цифры не относились к максимальному водоизмещению.

Маневренность "Goeben" была такой же, как и у однотипного "Moltke". Период качки составил также 5,8 циклов в минуту.

Ощущалась небольшая вибрация на высокой скорости, особенно - на 22 узлах и при движении задним ходом.

Высказывались критические замечания по поводу размещения офицеров: некоторые из кают распологались за броней и поэтому имели плохое освещение и вентиляцию, а кроме того, были слишком просты по конструкции. Далее в докладе было указано, что "почти все находящиеся на борту, обычно редко выходят на берег, и, следовательно, должны иметь больше удобств, а не металлическую мебель". Жилые помещения экипажа были оценены, как «достаточные», несмотря на то, что некоторые матросы спали в два яруса.

Так, как испытания проводились во время жарких летних месяцев, общий вердикт о вентиляции был менее благоприятным, чем на "Moltke". Было также установлено, что стиральные и сушильные помещения излучали тепло, так же, как кухни и пекарни, и что вентиляция и вытяжка в этих помещениях должна быть усилена.

Из за нехватки экипажа, артиллерийские стрельбы смогли провести только в конце испытаний; однако, не было обнаружено каких-либо серьезных недостатков. Углы обстрела тяжелой и средней артиллерии были хороши, но легкая артиллерия имела известные недостатки и, так, как она в дневное время использовалась редко (атаки миноносцев с малой дальности проводились только в ночное время) было рекомендовано для будущих кораблей вместо них установить дополнительные пушки среднего калибра. Погреба боезапаса средней артиллерии снова были подвергнуты критике за слишком малые размеры и тесноту, но все же они были улучшены по результатам испытаний "Moltke".

Торпедное вооружение не было проверено, так, как аппараты еще отсутствовали и были временно заменены на испытательные трубы. Испытания торпедных аппаратов были проведены торпедо-испытательной комиссией за шесть дней. Было рекомендовано увеличить количество торпедных аппаратов.

Все элементы управления и передачи команд работали хорошо. Оборудование радиосвязи еще не было установлено.

Зоны освещения прожекторов были достаточными. Тем не менее, кормовая группа по-прежнему страдала от пепла и дыма из носовой трубы.

Якорные устройства были хороши и подъем якоря мог осуществляется даже вручную, хотя и медленно.

Сети для защиты от торпед были установлены через две недели после ввода в строй и были годны к употреблению.

Турбины и котлы хорошо зарекомендовали себя во время испытаний и доказали свою надежность. Конденсаторы удовлетворяли всем требованиям. Вспомогательные механизмы также проявили себя хорошо и только один вентилятор в бойлерной имел дефект.

Вскоре после ввода в строй вышли из строя три осушительных насоса, потому что в электродвигатели просочилась вода. Насосы I, II и III были демонтированы и отправлены в ремонт. Было рекомендовано центробежный лопастный насос вынести за пределы машинного отделения.

Электрическая система в целом признана надежной, но турбо-динамо-машины требовали доводки. Часть электрической изоляции также пришлось заменить.

Окончательное заключение гласило, что корабль был удовлетворительным практически во всех аспектах. Тем не менее, было отмечено, что калибр тяжелой артиллерии был слишком слаб по сравнению с флотами других государств, и одной торпедной трубы в каждом направлении было недостаточно. Эти комментарии были, несомненно, больше из области общей философии проекта.

 

ДОВОЕННАЯ СЛУЖБА

 

8 октября 1912 года Черногория объявила войну Турции, а десять дней спустя её примеру последовали другие страны - так называемая Балканская лига - Сербия, Болгария и Греция. В этой Первой Балканской войне турки потерпели ряд поражений. Поскольку Германия имела тесные экономические и военные связи с Турцией, правительство сочло своим долгом обеспечить некоторую поддержку. Однако, единственными кораблями в водах Средиземного моря были: яхта-станционер "Loreley", небронированный крейсер "Geier" и два учебных крейсера "Vineta" и "Hertha". Поэтому императорский кабинет приказом от 1 ноября 1912 года распорядился о создании средиземноморской дивизии. "Goeben" под командой капитана 1-го ранга Филиппа был выделен Флотом Открытого моря, как флагман подразделения, таким образом став единственным немецким линейным крейсером, который не входил в состав 1-й разведывательной группы. В пару ему придали легкий крейсер "Breslau" под командованием фрегатен-капитана Клитцинга. Командиром дивизии назначили 2-го флагмана 1-й эскадры контр-адмирала Трюмлера.

В Киле оба корабля снабдили всем необходимым для выполнения этой специальной задачи. "Goeben" был так срочно направлен в Средиземное море, что его сдаточные испытания пришлось завершить ускоренно. 4 ноября 1912 г. корабли покинули родную гавань и, как оказалось, навсегда. Переход от Вильгельмсхафена до Мальты "Goeben" совершил со средней скоростью 21,35 узла; до него с такой скоростью не совершал переходы ни один крупный военный корабль.

В этот период Балканской войны, в ходе успешных боёв болгарская армия вышла на подступы к Константинополю. В такой обстановке 15 ноября 1912 г. "Goeben" бросил якорь в Константинополе. Сюда же было приказано прибыть и находящемуся у острова Корфу немецкому учебному крейсеру "Vineta".

18 ноября туда же прибыли военные корабли крупных морских держав, а также Испании, Нидерландов и Румынии и для поддержки турецких войск высадили десантный корпус в количестве 2634 человек. "Goeben" выделил 450 человек и 6 пулеметов, учебный крейсер "Vineta" 126 человек и 1 пулемет. 3 декабря между воюющими сторонами было заключено перемирие и в середине декабря 1912 г. Выступившие на стороне турок интернациональные войска смогли вернуться на свои корабли. После этого "Goeben" остался в Константинополе с "Loreley", в то время как два учебных крейсера были отправлены домой. 14 декабря в Лондоне прошла мирная конференция, но после государственного переворота младотурок в Константинополе в январе 1913 война Балканской лиги против Османской империи была возобновлена. В этих условиях было невозможно расформировать средиземноморскую дивизию, а 6 апреля 1913 г. она была даже усилена малыми крейсерами "Dresden" и "Straßburg".

После освобождения греческими войсками от турок города Салоники, там 18 марта 1913 г., в результате покушения душевнобольного террориста, был убит король Греции Георг I. Тело короля 25-27 марта в сопровождении интернационального почетного эскорта кораблей во главе с "Goeben" перевезли на яхте "Amphithrite" в Пирей. Апрель 1913 г. для "Goeben" начался походом по восточному побережью Средиземного моря. В июне он вместе с легким крейсером "Straßburg" посетил Бриндизи и Венецию.

29 июня 1913 г. Вспыхнула Вторая Балканская война, на этот раз между бывшими союзниками, когда Болгария напала на Сербию и Грецию. 30 августа было заключено перемирие, за которым последовали Бухарестский договор 10 сентября и Константинопольский договор 29 сентября 1913 г. К этому времени "Dresden" и "Straßburg" были отправлены домой и прибыли в Киль 23 сентября. В этот период, кроме походов по различным районам Адриатического моря, в начале августа 1913 г. "Goeben" посетил ещё и воды на севере Албании и затем зашел в австрийский порт Пола, где с 21 августа по 16 октября 1913 г. на нем произвели текущий ремонт.

23 октября 1913 г. контр-адмирал Вильгельм Сушон сменил контр-адмирала Трюмлера на посту командира Средиземноморской дивизии.

"Goeben" снова пошел в восточную часть Средиземного моря, сначала в Эгейское море и под Новый год встал на якорь у Смирны. 2 января 1914 г. "Goeben" прошел вдоль всего западного побережья Италии вплоть до Генуи, как это раньше было проделано им у восточного побережья, поскольку эти походы имели большое значение для ознакомления нового командира дивизии с будущим театром военных действий на случай конфликта со странами Антанты.

Именно ввиду присутствия "Goeben" и "Breslau" в Средиземном море Великобритания и прислала сюда в 1913 г. три линейных крейсера "Indefatigable", "Indomitable" и "Inflexible", которые составили основную ударную силу Мальтийской эскадры, подчиненной командующему военно-морскими силами Великобритании на Средиземном море контр-адмиралу Мильну. Эти корабли были старше "Goeben", слабее по вооружению и поодиночке значительно уступали ему, но какая-либо пара, действуя совместно, была сильнее. Их недостатком являлась меньшая скорость, практически не превосходящая 24 узлов.

27 марта 1914 г. "Goeben" и "Breslau" сопровождали августейшую чету германского императора во время их поездки на яхте "Hohenzollern" из Венеции на остров Корфу. "Goeben" оставался там до мая.

В апреле на корабль был назначен новый командир, который командовал кораблём бессменно почти четыре года - почти всю войну - капитан цур зее Аккерман.

С 4 мая 1914 г. последовали проводы яхты с императорской четой до Генуи. После этого 9 мая в Неаполе "Goeben" встретил легкий крейсер "Königsberg", который на время перехода в Восточную Африку по Средиземному морю находился в распоряжении командира дивизии. Затем линейный крейсер доставил в Константинополь германского посла. 24 мая 300 моряков экипажа корабля принимали участие в тушении пожара казармы в Константинополе, причем после этого три моряка скончались от полученных ожогов и травм. После похода в Эгейское море, 5 июня в Александрии "Goeben" вновь соединился с легким крейсером "Breslau".

 

 

 

 

 

 

НАЧАЛО ВОЙНЫ

 

В Хайфе контр-адмирал Сушон получил известие об убийстве 28 июня 1914 г. В Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда. Он увидел в этом повод для политических осложнений и решил немедленно идти в австрийский порт Пола, чтобы заменить сильно изношенные трубки котлов, так как к середине 1914 г. крейсер значительно снизил скорость из-за их протечек. В июле 1914 г., по свидетельству Сушона, "Goeben" мог давать только 24 узла, да и то ненадолго. Котельные трубки на нем были в таком плачевном состоянии, что его действительная скорость на длительный промежуток времени не превышала 18 узлов. Но британское Адмиралтейство не имело сведений об этих неисправностях.

В октябре в Средиземном море его должен был сменить однотипный "Moltke". А пока германский Адмирал-штаб хотел использовать "Goeben" в Адриатическом море совместно с австрийскими линейными кораблями, считая, что из-за пониженной скорости хода он до капитального ремонта не сможет полноценно нести службу. Первоначально предполагали произвести ремонт после возвращения корабля в Германию, однако командир Средиземноморской дивизии настоял на немедленной присылке рабочих с верфи-строителя в порт Пола, куда линейный крейсер пришел 10 июля 1914 г.

Благодаря этому, ремонт с помощью присланных из Германии рабочих был всё-таки предпринят в порту Пола (с 10 июня). 23 июля 1914 г. Сушон был предупрежден из Берлина, что международное положение очень напряженное, и после замены 4460 котельных трубок (из 9576) "Goeben" прервал ремонт и вышел из Полы, поскольку остальные ремонтные работы можно было провести во время похода на борту корабля. Сперва он направился в Пирано, где провёл стрельбы и продолжил ремонт котлов, 27-30 июля грузил уголь в Триесте, а 31 июля направился в итальянский порт Мессина, как было намечено тайной морской конвенцией, заключенной между державами Тройственного союза — Германией, Австро-Венгрией и Италией.

Еще задолго до начала войны учитывалась возможность совместных операций германских крейсеров с австрийскими и итальянскими военно-морскими силами против русского и французского флотов, причем соединенные флоты Тройственного союза поступали под начальство командующего австрийским флотом адмирала Гауса. Пунктом сосредоточения соединенных морских сил намечалась Мессина, а главной их задачей — воспрепятствовать перевозке 19-го армейского корпуса из Алжира во Францию.

В это время "Breslau" находился в Скутари у албанского побережья. В ночь с 31 июля на 1 августа 1914 г. крейсера соединились и пришли в Бриндизи. Перед этим "Breslau" был послан в Дураццо, чтобы матросами из своего экипажа усилить охрану германского посольства. Отряду в составе моряков и пехотинцев контр-адмирал Сушон приказал "в случае войны действовать в тесном взаимодействии с австро-венгерским командованием".

Предупреждение немецкого Адмирал-штаба о возможном начале войны, посланное через радиостанцию одного из немецких торговых судов, было принято немецким почтовым пароходом "General", и перед заходом немецких крейсеров в Мессину передано на "Goeben". Во время пути в Ионическом море, в ночь на 2 августа, в 00:52 "Goeben" и "Breslau" получили приказ о мобилизации, а сразу по прибытии в Мессину, в полдень 2 августа - известие, что ожидается начало военных действий с Россией и Францией. При входе в гавань контр-адмиралу Сушону стало ясно, что итальянских и австро-венгерских кораблей, согласно заключенной тайной морской конвенции, в гавани нет и ожидать их не следует, поскольку Италия решила соблюдать нейтралитет. Командир выступил с короткой речью перед экипажем.

Сушон хотел в Мессине заполнить свои угольные ямы, но портовые власти сначала запретили это. К 19 часам из Рима было получено разрешение (Германия еще не вступила в войну), и потому оба крейсера приняли уголь с берега и со стоявших в порту германских судов. С них же, а главным образом с почтового парохода "General", сняли 350 человек для пополнения своих экипажей согласно расписанию военного времени. В то же время выгрузили с корабля атрибутику мирного времени, в частности, деревянную мебель.

Поскольку из Германии не поступало никаких конкретных указаний, контр-адмирал Сушон решил один, без помощи союзников, в соответствии с ранее разработанным планом, произвести обстрел портов французской колонии Алжир в Северной Африке, из которых на континент отправлялись конвои с французскими войсками. Французам в первые же дни войны предстояло в западной части Средиземного моря обеспечить перевозку из Алжира во Францию 30000 человек 19-го армейского корпуса, оккупационной дивизии из Туниса и полков, расквартированных в Марокко. В это время, 2 августа, контр-адмирал Мильн, корабли которого были сосредоточены на Мальте с 30 июля 1914 г., получил от Адмиралтейства приказ: двумя линейными крейсерами разыскать "Goeben" и следовать за ним повсюду, чтобы атаковать в первый же момент объявления войны; остальным кораблям было поручено охранять выход из Адриатического моря.

3 августа 1914 г. В 1:00 "Goeben" и "Breslau" вышли из Мессины и в ясную осеннюю погоду пошли курсом на запад к юго-западу от острова Сардиния. 3 августа в 18:00 Сушон получил сообщение об объявлении войны Франции, а также о том, что следует ожидать вступления в войну Великобритании. 4 августа в 2:35 он получил приказ Адмирал-штаба срочно идти в Константинополь, поскольку Турция решилась на союз с Германией.

За дальностью нахождения французского флота, его тихоходностью и вследствие пока ещё нейтралитета Англии, Сушон мог уходить на восток без всякого риска. Однако было слишком соблазнительно обстрелять неприятеля еще до столкновения сухопутных армий, и Сушон на свою ответственность продолжал движение в западном направлении, чтобы произвести обстрел алжирских гаваней и тем самым затруднить перевозку французских войск во Францию. Подвергая свои корабли риску, обстрелом портов французского Алжира Сушон сумел придать своему отходу характер выгодной для Германии операции.

Утром 3 августа немецкие крейсера шли на запад со скоростью 16 узлов к северу от Сицилии, намереваясь под утро обстрелять порты Бон и Филиппвиль в Алжире. Англичане направлялись к Адриатике; только "Inflexible" остался на Мальте, а легкий крейсер "Chatham" ушёл в Мессину посмотреть, нет ли в порту германских крейсеров. В 7:00 он убедился, что их там нет.

4 августа в 5:00 был отдан приказ по дивизии "корабли приготовить к бою". В 6:00 "Goeben" под русским флагом подошел к Филиппвилю и с 6:08 до 6:18 обстрелял портовые сооружения, выпустив 43 снаряда (по другим данным - тридцать шесть 15-см снарядов), а "Breslau" в то же время открыл огонь по порту Бон, выпустив 60 снарядов, которыми убило 2 человека и ранило 6. По окончании стрельбы крейсера резко отвернули на полном ходу. С 6:20 до 6:30 из форта по ним вела огонь французская 22-см гаубица, но попаданий не добилась. В результате этой операции на три дня была задержана отправка французских подкреплений в метрополию.

После обстрела "Goeben" и "Breslau" сперва сделали ложное движение на юго-запад, но затем соединились и пошли в восточном направлении вдоль северного берега Сицилии за углем в Мессину.

Командующий морскими силами Франции в Средиземном море адмирал Лапейрер послал из Тулона на перехват "Goeben" три эскадры кораблей тремя различными курсами: на Филиппвиль, на Алжир и на Оран. 4 августа в 5:00, узнав о бомбардировке Бона, Лапейрер приказал эскадре, идущей на Филиппвиль, повернуть на Бон с целью найти германские крейсера и завязать с ними бой. Они надеялись перехватить "Goeben" через два часа, но в 6:30 пришла радиограмма из Алжира, что "Goeben" и "Breslau" быстро отходят в западном направлении, и этой эскадре было приказано идти к Алжиру — с этого момента французские корабли навсегда потеряли шанс встретиться с врагом. В 9:40 немецкие крейсера были замечены около Бона идущими на северо-восток. Теперь Сушону надлежало выполнить директивы Адмирал-штаба, как можно скорее прорываться в Константинополь кратчайшим путем, пытаясь подойти возможно ближе к цели за время нерешительного поведения Англии. Но неисправность котлов флагманского крейсера значительно уменьшала район плавания, и расстояние до Дарданелл в 1150 миль не могло быть покрыто без дополнительной погрузки угля. Поэтому Сушон решился на выбор более дальнего (на 50 миль) пути через Мессинский пролив, имея намерение принять в Мессине полный запас угля.

Единственными кораблями, достаточно мощными для боя с "Goeben", были три британских линейных крейсера "Indefatigable", "Indomitable" и "Inflexible". Ход их в то время не превышал 24 узла, то есть был на несколько узлов ниже номинальной скорости хода "Goeben". В действительности разница оказалась ещё больше. Эти крейсера были вооружены восемью орудиями калибра 305 мм каждый, но "Indomitable" и "Inflexible" могли стрелять одновременно на борт без перенапряжения корпуса не более чем шестью орудиями. Бронирование их также было слабее, пояс — 178 мм, броня башен почти такая же, и в отдельности каждый из них не был равносилен "Goeben". С другой стороны, британский командующий не проявил такой же активности, как контр-адмирал Сушон.

Британское Адмиралтейство обнаружило отсутствие "Goeben" и "Breslau" в Мессине, и 3 августа в 7:00 ему стало известно, что германские корабли были замечены вблизи Тарантского залива, идущие юго-западным курсом. 3 августа в 20:00 командующему военно-морскими силами Великобритании в Средиземном море контр-адмиралу Мильну было приказано послать два линейных крейсера полным ходом к Гибралтару, чтобы не дать "Goeben" уйти в Атлантику.

Сам Мильн с "Inflexible", легким крейсером "Weymouth" и тремя эскадренными миноносцами занял позицию в Мальтийском проливе.

4 августа в 10:15 справа на встречном курсе немецкого отряда показались британские линейные крейсера "Indefatigable" и "Indomitable", которые 22-узловым ходом спешили к Гибралтару. Их задачей стало в случае начала войны воспрепятствовать прорыву немецких кораблей через Гибралтарский пролив в Атлантику, где они могли нападать на английские и французские транспорты. Однако в тот момент самой главной задачей английских линейных крейсеров было любым способом, вплоть до принуждения к бою, не дать напасть немецким кораблям на транспорты с французскими войсками и в остальных случаях воздерживаться от боя с немецкими кораблями до истечения срока действия британского ультиматума Германии в полночь с 4 на 5 августа 1914 г.

"Indefatigable" и "Indomitable", шедшие на запад, обнаружили два военных корабля раньше и быстро опознали в них германские. Очевидно, англичане не сообщили об этом французам, которые находились невдалеке и приход которых мог всё изменить. На "Goeben" адмиральского флага не было, и, следовательно, вопроса о салюте не возникало. Когда англичане приблизились до 8000 м (43 каб.), "Goeben" изменил курс, после чего британские корабли сделали то же самое и легли на параллельный курс. Они заняли положение на обеих раковинах немецких кораблей. В таком необычном строю противники пошли на восток. В 14:15 "Breslau" перестроился в пеленг флагману. В 14:35 к британцам присоединился легкий крейсер "Dublin".

У обеих сторон орудия стояли "по-походному", но они в любой момент были готовы открыть огонь (16 орудий главного калибра с одной стороны и 10 с другой), но война ещё не была объявлена. Весь день 4 августа пять больших кораблей бороздили воды Средиземного моря в напряженной и тягостной тишине.

Тем временем англичане вели обмен радиограммами. Командир "Indomitable" Кеннеди (старший по званию) доложил о положении Мильну; адмирал известил Адмиралтейство, откуда был получен приказ "задержать" "Goeben" и вступить с ним в бой в случае, если он атакует французские транспорты. Но английский кабинет министров отказался санкционировать даже это туманное "задержать", и оно было отменено, а взамен был послан приказ не атаковывать немцев до полуночи 4/5 августа, когда истекал срок британского ультиматума Германии и должна была начаться война.

На немецком крейсере для поддержания самой высокой скорости в бункеры были посланы все вахты кочегаров. Хотя к этому времени котлы стали сдавать, (в один период одновременно вышли из строя три котла, и один матрос умер от переутомления в угольной яме), но на очень короткий промежуток времени удалось достичь 24-узлового хода. Уголь был на исходе, и его приходилось брать из запасных угольных ям, для чего в помощь кочегарам послали строевую команду. Сушон потом говорил, что ход англичан был не больше 22 узлов, в то время как "Goeben" давал 23, хотя и не был в доке 10 месяцев.

Временами общая скорость хода падала до 18 узлов, но в 15:00 "Goeben" и "Breslau" сделав усилие, увеличили скорость и начали медленно уходить от англичан. Немцы держали курс к северным берегам Сицилии, в 16:30 скрывшись из видимости одного, а затем второго линейного крейсера. В 18:40 Мильн приказал "Indefatigable" и "Indomitable" идти малым ходом на запад, а сам вышел с Мальты на рандеву с ними на линейном крейсере "Inflexible". Так англичане упустили "Goeben" и "Breslau" в первый раз.

Наконец, в 21:00 исчез в туманне последний преследователь - британский легкий крейсер "Dublin". "Goeben" снизил скорость до 15 узлов и взял курс на Мессину. 5 августа в 6:10 в поле зрения появились пять итальянских миноносцев и сопроводили оба немецких крейсера с почти пустыми угольными ямами на рейд Мессины. В 7:45 "Goeben" бросил якорь со всего 600 тоннами угля в бункерах. Портовые итальянские власти, опираясь на нейтралитет Италии, не позволяли Сушону брать уголь со складов. Но за двое суток до этого пароход "General" предусмотрительно набил углем до отказа все свои трюмы, а кроме того, в порту стоял английский угольщик с углем, погруженным для германской фирмы Штиннеса, и английский капитан ничего еще не знал об объявлении войны Англии. Немцы напоили его, и, несмотря на бессильные протесты местного английского консула, оба крейсера стремительно начали грузиться углем.

Однако "Goeben" и "Breslau" могли находиться в порту лишь 24 часа, не позднее 4:00 6 августа, и после этого должны быть интернированы: об этом явились предупредить Сушона итальянские офицеры. Но он с беспримерным хладнокровием успел предупредить их, что "по закону" 24-часовой срок начался лишь с момента, когда они официально его предупредили. Так было выиграно 15 часов, и крейсера успели подготовиться к дальнейшему походу.

5 августа в 1:15 контр-адмирал Мильн получил приказ своего Адмиралтейства начать военные действия против Германии. Британский легкий крейсер "Gloucester", стороживший южный выход из Мессинского пролива, 5 августа в 17:00. донес Мильну, что сильные радиосигналы указывают на пребывание "Goeben" в Мессине.

В это время Мильн с "Inflexible" и "Indefatigable" находился в 100 милях к западу от острова Сицилия. На "Indomitable" уголь подошел к концу, и 5 августа он ушёл грузиться в Бизерту. Но в этот момент была получена радиограмма с "Gloucester", что "Goeben" и "Breslau" вышли из Мессины в восточном направлении.

Поскольку турки запротестовали, так как не пожелали сбрасывать маску нейтралитета до тех пор, пока не закончена мобилизация, 5 августа Сушон получил новое распоряжение Адмирал-штаба идти не в Константинополь, а в Полу. В своей радиограмме австрийскому адмиралу Гаусу он попросил оказать поддержку кораблями австрийского флота при выходе немцев из пролива, принимая во внимание ожидавшие их там корабли англичан. В Берлине хотели дать инструкции выходить в Атлантический океан или же пойти в Полу. Адмирал фон Поль склонялся в пользу последнего, но после жаркой дискуссии с адмиралом фон Тирпицем он неохотно согласился на Константинополь. Тирпиц не сильно волновался по поводу возможного артиллерийского боя с английскими крейсерами, он был больше обеспокоен возможными подводными повреждениями "Goeben" от торпед британских легких крейсеров или миноносцев. Его беседу с главой технического отдела Буркхардтом 4 августа стоит привести: "- Так, Буркхардт, что произойдет, если "Гебен" будет поражены британской торпедой? - Ваше Превосходительство! Английская торпеда имеет заряд взрывчатого вещества в девяносто килограмм мокрого пироксилина. На основании результатов сравнительных взрывных испытаний можно предположить, что будет проделано довольно большая пробоина в корпусе, примерно восемь на восемь метров, и два отсека в двадцать метров будут затоплены, но торпедная переборка будет оставаться целой. - А последствия? - Жизненно важные части судна не будут затронуты. Это создаст крен около пяти градусов, который может быть устранён путем контрзатоплений за пятнадцать минут. Только попадания торпеды в винт или руль сделает корабль неуправляемым."

Сушон после получения информации германского Адмирал-штаба о движении британских кораблей посчитал безнадежной попытку прорыва в Адриатику. Находясь со своими кораблями в Мессине, он считал, что французские крейсера сторожат его с севера и что главные силы британского флота находятся в Отрантском проливе, держа крейсера-разведчики у южного входа в Мессинский пролив. Хотя приказ идти в Константинополь и был им получен, но об этом велись ещё переговоры Берлина с Турцией. Положение казалось безвыходным.

Через полчаса Сушон получил новую радиограмму из Адмирал-штаба, согласно которой вход в Дарданеллы по политическим причинам был временно запрещен. Однако он не отказался от своего решения, поскольку был уверен, что хорошо знает политическое положение в Турции и что в случае победы Великобритании и России над Германией и Австро-Венгрией интересам Турции будет нанесен серьёзный ущерб, о чем её правительство хорошо знает. Он также полагал, что его появление в проливах должно побудить Турцию к вступлению в войну на стороне Центральных держав. Таким образом, выбор решения, куда идти, был в конце концов предоставлен самому Сушону. Интернирование в Италии, о чем уже подумывало начальство в Берлине, Сушон серьезно принимать в расчет не стал, и проявил инициативу и энергию, достойную самых высоких похвал.

6 августа в 10:30 он отдал приказ с 17:00 начать движение в восточном направлении и при появлении британских кораблей держать курс на Адриатику, чтобы ввести их в заблуждение. В действительности же все три британских линейных крейсера находились к западу от Сицилии, и, когда "Goeben" и "Breslau" вышли из Мессины и направились на восток, главные силы противника остались далеко позади. Мильн полагал, что противник захочет прорываться либо через Гибралтарский пролив в Германию, либо в направлении Отранто в Австро-Венгрию. Они соответственно разделили свои силы, а у южного выхода из Мессинского пролива оставил только крейсер-разведчик. Вторая британская эскадра из четырех броненосных крейсеров "Warrior", "Black Prince", "Defence" и "Duke of Edinburgh" и восьми эскадренных миноносцев под командой контр-адмирала Трубриджа наблюдала за австрийским флотом у выхода из Адриатического моря. В предположении, что "Goeben" пойдет в порт Пола, позиция кораблей Трубриджа была хороша для его встречи.

Ещё во время погрузки угля, в 9:35 Сушон получил от Адмирал-штаба радиограмму, что Великобритания объявила войну Германии и о нейтралитете Италии. Это позволяло немецким кораблям пройти Мессинским проливом в территориальных водах Италии на восток, поскольку корабли воюющих держав, согласно Гаагской конвенции 1907 г., имели право проходить проливами нейтральных стран. Напротив, Мильну Адмиралтейство запретило проходить Мессинским проливом, чтобы не нарушать нейтралитет Италии. 6 августа в 17:00, погрузив 2100 тонн угля, "Goeben", а с ним и "Breslau" пошли 18-узловым ходом территориальными водами Италии, как бы направляясь в Адриатику и, к своему удивлению, не нашли никаких признаков присутствия броненосных кораблей союзников. Лишь через час в поле зрения появился британский легкий крейсер "Gloucester" и стал издалека следить за немецкими кораблями. В 23.00 немцы резко повернули на мыс Матапан. "Gloucester" тот час известил об этом Мильна и Трубриджа.

Отказ в помощи австрийцев на "Goeben" сначала приняли за искаженную радиограмму, но он объяснялся неопределенностью их собственного положения, поскольку правительство в Вене ещё надеялось избежать войны с Великобританией. "Goeben" держал непрерывную радиосвязь с командующим австрийским флотом, который 7 августа в 8:00 все же вывел австрийскую эскадру (28 кораблей) из Полы на помощь "Goeben" и "Breslau" и дошел до широты Собенико (несколько южнее 44°), чтобы прикрыть немцев при их возможном входе в Адриатику. Он прекратил эту операцию лишь тогда, когда убедился, что немецкие корабли направились не в Адриатическое море, а в восточном направлении.

Едва только два британских линейных крейсера ("Indomitable" ещё грузился углём) появились у северного входа в Мессинский пролив, как легкий крейсер "Gloucester", уже через час после выхода немецких кораблей из Мессинского пролива, обнаружил их и 6 августа в 18:00 донес об этом адмиралам Трубриджу и Мильну, после чего начал осуществлять за ними наблюдение.

На следующий день 7 августа в 13:35 "Gloucester" даже атаковал "Breslau", дав по нему несколько залпов и попав одним снарядом в ватерлинию. "Breslau" ответил на огонь, а "Goeben" повернул на помощь своему легкому крейсеру, и "Gloucester" вынужден был отойти. В 16:40 в Эгейское море он потерял немцев из вида между Мореей и островом Цериго и после донесения об этом повернул назад.

Так как Мессинский пролив был закрыт для Мильна, то ему пришлось обойти Сицилию, чтобы напасть на след противника. Оставалась надежда на то, что Трубридж со своими четырьмя броненосными крейсерами и восемью эскадренными миноносцами вступит в бой с немцами. Мильн, узнав, что германские корабли уходят, очевидно, считал, что корабли Трубриджа достаточно сильны, чтобы преградить им путь, так как сам небольшим ходом ушёл на Мальту грузить уголь. Если бы он со своими тремя линейными крейсерами пошёл на восток, у него как раз хватило бы угля, чтобы большим ходом дойти до Дарданелл, где и перехватить немцев.

Со своей стороны Трубридж 7 августа в 4:00 вполне обоснованно считал, что у него нет надежды встретиться с "Goeben" в благоприятных условиях предрассветного сумрака, и, придя к заключению, что в бою при дневном свете все его четыре корабля будут потоплены "Goeben" один за другим, что впоследствии подтвердила быстрая гибель "Defence" в Ютландском бою, планировал начать с ним бой только в ночных условиях. С другой стороны, немецкие корабли держали курс на юго-восток, и потому, не получая никаких указаний от своего непосредственного начальника контр-адмирала Мильна, после дальнейшего размышления он оставил попытку пересечь путь "Goeben", шедшему утром 7 августа к Дарданеллам.

Между тем Мильн в полдень 7 августа с линейными крейсерами "Indefatigable" и "Inflexible" прибыл на Мальту и стал грузиться углем. Прибывший сюда же из Бизерты в 19:00 "Indomitable" не был послан к Трубриджу в погоню за "Goeben", пока два других линейных крейсера на закончили погрузку угля.

Так "Goeben" был упущен вторично. Но судьба ещё раз давала шанс перехватить его. Едва адмирал Сушон отвязался от "Gloucester" и вошел в Эгейское море, как снова получил приказание, что не должен тотчас же идти в Дарданеллы, так как турки считают его появление там преждевременным. Положение его снова становилось крайне ненадежным, и он тотчас же принял меры к установлению связи с посыльным судном "Loreley" — германским стационером в Константинополе.

С риском обнаружить свое место он послал радиограмму угольщику — пароходу "General", вышедшему вместе с ним из Мессины, вместо условленного рандеву на Санторине идти в Смирну для установления радиосвязи с Константинополем, что тот и выполнил. Другого угольщика он встретил в условленном месте и спрятал в малоприметной бухте, а сам экономичным ходом пошел между островами на восток.

8 августа "Goeben" встретил два французских пассажирских парохода, переполненных резервистами, возвращавшимися из Босфора на родину, но, так как они держались в греческих водах, он оставил их в покое. Два дня "Goeben" оставался в окрестностях острова Андрос, ожидая развития событий, и в это время было захоронено в море тело кочегара, умершего от ожогов. Вечером, не получая никаких дальнейших инструкций, Сушон послал "Breslau" за угольщиком, с приказом привести его к Денузе, маленькому островку восточнее острова Наксос. 9 августа в 5:32 крейсер бросил якорь в бухте Руса на этом острове, и там всю ночь грузил уголь.

Мильн, выйдя с Мальты 8 августа в 1:00 для преследования "Goeben", из-за "недостаточного осведомления" двигался так медленно, что к 14:00 был только на полпути к мысу Матапан. В этот момент он получил сообщение Адмиралтейства об объявлении войны Австрии.

"Судьба подвинула какого-то невиновного и пунктуального адмиралтейского клерка объявить войну Австрии" — рассказывает в своих мемуарах Черчилль. "Шифрованная телеграмма, приказывающая начать военные действия против Австрии, была кем-то неосторожно выпущена без какого-либо распоряжения руководства". Первоначальный оперативный план предписывал в случае войны с Австрией сосредоточить британский флот на Мальте, и в соответствии с инструкциями Мильн повернул назад, прекратив преследование "Goeben".

Мильн двинулся в обратном направлении, чтобы помешать австрийцам отрезать его от Мальты, и приказал Трубриджу со своими кораблями соединиться с ним. Позднее, днем 8 августа, он был извещен, что тревога ложная, но в то же время отношения с Австрией весьма критические. Поэтому он продолжал движение для сосредоточения своих сил до полудня 9 августа, когда пришла радиограмма Адмиралтейства, говорившая, что Англия не находится в состоянии войны с Австрией и что снова надо начать погоню за "Goeben".

В соответствии с этим Мильн оставил Трубриджа снова сторожить Адриатику, а сам с тремя линейными крейсерами пошел 10-узловым ходом в ожидании, когда его догонят два вызванных им легких крейсера. И лишь через 60 часов после "Goeben", 10 августа в 3:00, и без всякой информации о его пребывании и намерениях, Мильн вошел в Эгейское море.

Адмирал Сушон в действительности был еще у острова Денуза в ожидании, пока разрешится вопрос о входе его кораблей в Дарданеллы. Часы шли в возрастающем беспокойстве. 9 августа 1914 г. у острова Денуза немцам удалось перегрузить уголь с заранее посланного туда из Мессины парохода "Bogadir". Вечером того же дня Сушон начал слышать британские переговоры по радио. Они становились всё ближе, и было опасно оставаться на месте. Хотя он и не имел никаких сообщений из Константинополя, он решил идти в Дарданеллы какой бы то ни было ценой, даже если бы ему в этом было отказано. 10 августа он закончил погрузку угля и в 5:45 крейсера снялись с якоря и взяли курс на север через Эгейское море в Дарданеллы со скоростью 15 узлов.

В этот момент от крейсеров Мильна его отделяли 100 миль, последний, однако, до 22.00 ходил со своими кораблями в морском пространстве между мысом Малеем и Милосом опасаясь прорыва "Goeben" обратно в Адриатику и за безопасность Александрии и Суэцкого канала.

10 августа в 17:00 "Goeben" и "Breslau" подошли к Дарданеллам и встали на якорь у мыса Хеллес, ещё не зная, будут ли они приняты. Связавшись с сигнальной станцией они вызвали лоцмана, который прибыл на турецком миноносце с сигналом "следуйте за мной". В 17:17 крейсера вошли в Дарданеллы и в 19:30 стали на якорь на рейде Чанака. На "Goeben" оставалось 900 тонн угля.

11 августа "Goeben" перешёл в бухту Артаки и начал погрузку угля, которая продолжалась до 13 августа, к этому времени было загружено 2445 тонн. В это время были похоронены еще два кочегара, сильно обгоревшие при разрыве котельных трубок, а 16 августа крейсер перешёл на рейд Хайдар-Паша в Константинополе.

Как только известие о проходе немцев дошло до Мильна, он бросился за ними и послал легкий крейсер "Weymouth" требовать прохода также и для англичан. Но турецкий дозор отказал, и днем 11 августа 1914 г. Мильн получил приказ блокировать Дарданеллы.

 

ПОД ТУРЕЦКИМ ФЛАГОМ

 

Конфискация англичанами двух дредноутов, строящихся в Великобритании для турецкого флота, дала Германии повод для формальной продажи Турции обоих германских кораблей. Чтобы избежать возвращения их в Средиземное море или интернирования в пока ещё нейтральной Турции, германский посол "предложил" турецкому правительству в течение 24 часов решить вопрос о фиктивной покупке "Goeben" и "Breslau", что и произошло 16 августа 1914 г, когда "Goeben" перешёл на рейд Хайдар-Паша в Константинополе, где был осмотрен морским министром Турции. В торжественной обстановке министр официально принял два немецких корабля в состав Османского военно-морского флота. При этом корабли подняли турецкий флаг и получили новые названия: "Goeben" — "Jawus Sultan Selim", "Breslau" — "Midilli". Иностранным посольствам турецкие власти объяснили: "Goeben" и "Breslau" они купили у Германии взамен реквизированных Великобританией строившихся турецких дредноутов.

В тот же день контр-адмирала Сушона назначили командующим турецким военно-морским флотом. Вторым флагманом был назначен турецкий контр-адмирал Ариф-Бей. Немецкие офицеры были командированы на турецкие корабли, турецкие на оба немецких. Начальник штаба Средиземноморской дивизии одновременно стал начальником штаба при турецком военно-морском командовании. В этой должности находились с ноября 1914 г. по ноябрь 1915 г. - корветен-капитан Бюссе, с ноября 1915 г. по сентябрь 1917 г. - капитан-цур-зее Тагерт и с сентября 1917 г. по ноябрь 1918 г. - капитан-цур-зее Рихтер.

Упущение "Goeben" болезненнее всего отозвалось на России, задолго до того предвидевшей эту возможность. Неопределенность в верхах российского военно-политического руководства в отношении прогноза развития обстановки на юге страны привела к тому, что Черноморский флот вступил в войну, не имея четкого оперативного плана.

Прорыв в Черное море германского линейного крейсера "Goeben" привел русское военно-морское командование в замешательство, хотя подобное развитие событий прогнозировалось Морским генеральным штабом ещё в 1907 г. Приход "Goeben" в Дарданеллы, окончательно определив германо-турецкий союз, был решающим событием, подвинувшим Турцию на войну, разорвавшим связь России с союзниками. По заявлению Людендорфа, вступление Турции в войну позволило Германии продержаться лишних два года. Над всем 1915 годом, неудачей Дарданелльской операции, над поражением России также витает и мрачная тень "Goeben".

Положение России на Черном море, имеющей всего один выход, находящийся в руках Турции, говорило о том, что в случае войны она должна считаться с возможностью быть отрезанной (на Черном море) от союзных ей государств и появления флотов противника (не только Турции) в водах Черного моря для операций против русского побережья. Оборона русских черноморских берегов значительно упрощалась, если бы был перекрыт доступ военным кораблям других держав на Черное море. Такое положение заставляло Россию всегда стремиться к завладению Босфором.

В 1908-10 гг. задачей на маневрах русского Черноморского флота было блокирование Босфора при самом широком использовании минных заграждений. Для этой цели должны были быть использованы имеющиеся в составе русского Черноморского флота два минных заградителя "Буг" и "Дунай", принимавшие на борт по 400 мин, и минный транспорт "Прут", переделанный под плавучий минный склад.

В течение всего 1914 г. напряжение во взаимоотношениях между Россией и Турцией непрерывно нарастало. Это обстоятельство заставляло как русское правительство, так и командование Черноморского флота всё время внимательно наблюдать за Турцией. Регулярно поступавшие в штаб Черноморского флота сведения от русского морского атташе в Турции и командира посыльного судна "Колхида" — русского стационера в Константинополе, говорили об усилении там германского влияния.

С началом первой мировой войны обстановка на Ближнем Востоке некоторое время продолжала оставаться неопределенной. Россия не была заинтересована в возникновении нового фронта, а Турция затянула с решением о вступлении в войну.

В случае начала войны штаб Черноморского флота разработал два варианта плана действий, но оба они предусматривали дальнюю блокаду Босфора флотом и немедленное его минирование. Основные силы флота должны были постоянно находиться в Севастополе в готовности к выступлению в любой момент. Русское правительство приказало избегать всяких действий, которые Турция могла использовать как предлог для объявления войны. Военные действия Черноморского флота могли начаться только по приказу верховного главнокомандующего или по извещению русского посла в Константинополе.

Одновременно штаб Черноморского флота организовал систему ежедневных рейсов русских пароходов в Константинополь и определил порядок радиодонесений с них о дислокации германских и турецких кораблей. Очередной пароход в Босфор входил только после выхода предыдущего, что позволяло получать достоверную информацию за каждые сутки.

12 августа 1914 г. турецкое правительство объявило о постановке минных заграждений в Босфоре и Дарданеллах, о прекращении работы маяков и о разрешении прохода коммерческих судов только за лоцманскими кораблями. 29 августа 1914 г. русский министр иностранных дел Сазонов в своей телеграмме в Ставку настаивал на необходимости сохранения мирных отношений с Турцией, пока не определится успех союзников. Выход "Goeben" в Черное море, по его мнению, не означал разрыва дипломатических отношений, и меры против линейного крейсера могли быть допустимы только в случае полной уверенности в их успехе. Сазонов считал весьма важным, чтобы война с Турцией, если она неизбежна, была бы вызвана последней. Это мнение разделяла и Ставка верховного главнокомандующего.

"Goeben" до 29 августа грузил уголь и чистил днище, поле чего отправился в Мраморном море для учений с турецким флотом. В течение сентября он продолжал обучение и манёвры.

С 1 по 10 октября был закончен приостановленный в Поле ремонт кормовых котлов, они были испытаны под давлением и полностью готовы к эксплуатации. Ремонт котлов правого борта в отделениях V и VI продолжался и они были готовы к испытаниям под давлением, а в средних и левых котлах V и VI отделений замена трубок только началась.

12 октября "Goeben" впервые вышел в Черное море и провёл учения. До 17 октября продолжались работы с котлами и, наконец, все котлы в отделениях V и VI были закончены и испытаны под давлением. 18-24 октября остальные котлы были испытаны повторно.

Получив сведения о выходе "Goeben" в Черное море, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Эбергард, пользуясь разрешением Ставки действовать по своему усмотрению, вышел с основными силами к Босфору. Однако, узнав в море о возвращении линейного крейсера в Константинополь, повел эскадру в район Зунгулдака, затем вдоль берега к Босфору и с наступлением темноты возвратился в Севастополь.

В октябре 1914 г. германо-турецкий флот стал всё чаще появляться в водах Черного моря, однако Ставка 13 октября снова потребовала от командующего Черноморским флотом "не искать встречи с турецким флотом, если он не займет явно угрожающего положения". Вскоре Ставка, опираясь на сведения из Константинополя о неизбежности вступления Турции в войну, предупредила командование флота о возможной торпедной атаке и постановке минных заграждений турками до объявления войны. И в этом случае конкретные задачи Черноморскому флоту определены не были, и он оказался вынужденным пассивно ждать нападения.

Сравнивая силы флотов на Черном море, следует отметить, что усиление турецкого флота линейным крейсером "Goeben" значительно изменило соотношение сил сторон, так как этот корабль был сильнее любого из пяти русских линкоров додредноутного типа в артиллерии и намного превосходил их в скорости хода. Только действуя в составе эскадры, русские линейные корабли могли противопоставить 10 280-мм орудиям "Goeben" 16 орудий калибра 305 мм и 4 орудия калибра 254 мм пяти линкоров-додредноутов. Но и в этом случае русская эскадра не имела возможности принудить "Goeben" к бою, так как скорость её хода была на 8-10 узлов меньше, чем у линейного крейсера. Это позволяло "Goeben" выбирать место, время и дистанцию боя.

В то же время сосредоточение огня большого числа кораблей при имеющихся в то время средствах связи, как в дальнейшем показала практика, не улучшало результатов стрельбы, а кроме того, артиллерия 4-го и 5-го русских кораблей была менее дальнобойна. Качественное превосходство "Goeben" и "Breslau" над прочим составом турецкого флота делало их совершенно уникальным фактором в боевых действиях на море.

Турецкое командование не хотело рисковать "Goeben", так как с его потерей оно утрачивало возможность оспаривания у русских владения морем. Пока "Goeben" существовал, можно было безнаказанно совершать налеты на любой участок моря или русского побережья, и была надежда на уничтожение русской эскадры по частям в случае встречи ее не в полном составе. Зато наличие в составе русского флота 8 минных заградителей и минных транспортов, обладавших большой миноподъёмностью, позволяло в относительно короткие сроки выставить мощные оборонительные минные заграждения у своих берегов.

В конце октября 1914 г. адмирал Сушон впервые послал в Черное море два однотипных турецких эскадренных миноносца: "Muavenet-i-Miliet" — флагманский миноносец командира флотилии, бывшего старшего офицера "Goeben" фрегатен-капитана Мадлунга и "Gairet-i-Watanije" — флагман командира 1-й полуфлотилии фрегатен-капитана Фирле. Вскоре в Черном море появились также "Goeben", два турецких линейных корабля и крейсера. Эти крейсерства имели целью охранять вход в Босфор и воспрепятствовать его заграждению русскими минами.

 

 

РЕЙД НА СЕВАСТОПОЛЬ

 

Поскольку турецкая сторона опасалась набега русского флота для заграждения минами Босфора, военный министр Турции генерал Энвер-Паша ещё 22 октября 1914 г. приказал провести боевую операцию германо-турецкого флота против черноморских баз и портов России, хотя формально состояние войны между Россией и Турцией началось лишь с 1 ноября 1914 г.

Линейный крейсер "Goeben", минный заградитель "Nilufer" и два миноносца должны были действовать в районе Севастополя, легкий крейсер "Breslau" и минный крейсер "Berk-i-Satwet" — в районе Керченского пролива и у Новороссийска, легкий крейсер "Hamidieh" — в районе Феодосии, минный заградитель "Samsun" и два миноносца — в районе Одессы. Первыми предусматривались действия против Одессы.

27 октября в 14:54 турецкие корабли вышли в Черное море и собрались к западу от входа в Босфорский пролив. На борту "Goeben" в 15:45 собралось совещание и контр-адмирал Сушон обозначил оперативные задачи. В 16:00 "Goeben" снялся с якоря и двинулся на 12 узлах позади тральщиков вдоль Анатолийского побережья. На следующий день в 10:46 был окончательно завершён ремонт котлов.

В этот день основные силы русского Черноморского флота также вышли в море и находились в районе Севастополя. В 20:35 по радио поступило сообщение от русского парохода, совершавшего рейс в Константинополь, о встречи им в 17:30 в 5 милях от входа в Босфор крейсеров "Goeben", "Breslau", "Hamidieh" и нескольких миноносцев.

Примерно в это же время командующий Черноморским флотом получил ещё одно приказание Ставки, запрещавшее искать встречи с турецким флотом. В бой с ним разрешалось вступать только в случае крайней необходимости. Вице-адмирал Эбергард принял решение вернуться в Севастополь. Это решение не было изменено и на следующее утро, когда русский пароход донес о нахождении "Goeben" и двух миноносцев в Черном море в районе Амасры.

В ночь на 29 октября 1914 г. В Севастополе находились все 7 русских линейных кораблей, 3 крейсера, 4 подводные лодки, 5 эскадренных миноносцев, 4 минных заградителя, канонерская лодка, 2 посыльных судна и два транспорта; в Евпатории — 9 эскадренных миноносцев и 4 миноносца; в Одессе — канонерские лодки "Донец" и "Кубанец", минный заградитель "Бештау"; в Очакове — минный заградитель "Дунай"; в Батуми — минный заградитель "Дыхтау" и транспорт "Березань". В море находился минный заградитель "Прут", возвращавшийся в Севастополь из Ялты, и три эскадренных миноносца в дозоре в районе Севастополь — Евпатория.

В 4:15 дежурный пароход торгового флота из Одесского порта передал в Севастополь следующее сообщение: "Турецкий миноносец взорвал "Донец", ходит в Одесском порту и взрывает суда".

Получив это донесение, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Эбергард объявил по флоту о начале войны с Турцией. Таким образом, командование Черноморского флота имело около трёх часов времени на подготовку к возможным операциям неприятеля против Севастополя, но никаких приказаний об усилении готовности флота и принятии экстренных мер на случай появления вражеских кораблей в районе Севастополя отдано не было. Очевидно, оно в принципе не допускало такой возможности.

Начальник охраны рейдов в Севастополе по собственной инициативе известил начальника артиллерии крепости о возможности появления кораблей противника и попросил у начальника штаба флота разрешения оставить замкнутыми инженерные минные заграждения на подходах к базе. В районе Севастополя и Балаклавы к 28 августа было выставлено для усиления инженерного заграждения 320 электрических стационарных мин с весом заряда 75 кг пироксилина, приводимых в боевое состояние замыканием по проводам электрической цепи. Однако ему это было запрещено, так как ожидалось возвращение из Ялты минного заградителя "Прут".

В 5:30 поступило сообщение с наблюдательного поста на мысе Сарыч об обнаружении в море юго-западнее поста луча прожектора. Так как из русских судов в этом районе мог находиться только "Прут", никто этих сведений не проверил и не придал им значения. Однако обстановка быстро прояснилась. Через 28 минут наблюдательный пост на мысе Лукулл донес об обнаружении в море двухтрубного двухмачтового судна, идущего к Севастополю.

"Goeben" с 5:00 до 5:40 стоял на расстоянии 7 миль от Севастополя, в то время как два эсминца с тралами пошли вперед курсом SSE со скоростью 6 узлов.

Наблюдению русских береговых служб также мешал туман, но уже в 6:12 пост на мысе Лукулл сообщил, что видит большой военный корабль и два миноносца. Ещё через 3 минуты начальник партии траления, осуществляя контрольное траление южного фарватера, донес, что на расстоянии 6500 м (35 каб.) видит "Goeben". Не ожидая приказания, тральщики на траверзе Херсонесского монастыря повернули на обратный курс в базу.

В это время "Goeben", следуя за тралами двух однотипных турецких миноносцев французской постройки "Tashos" и "Samsun", 10-узловым ходом приближался к Севастополю с задачей обстрелять порт, русские корабли и береговые объекты базы с дистанции 14000 м (75 каб.), то есть вне предполагаемой дальности стрельбы крепостной артиллерии.

Из-за ошибок в счислении "Goeben" вышел несколько севернее Севастополя и приближался к нему вдоль берега с севера. Вследствие мглистой погоды он подошел ближе, чем было запланировано, и в 6:28 береговые батареи первыми открыли по нему беспорядочный огонь с дистанции 7800 м (42 каб.). В 6:33 "Goeben" открыл огонь из орудий главного и среднего калибра по арсеналу и военному городку, находясь всего в 7400 м (40 каб.) от входа в Северную бухту Севастополя, где стоял весь Черноморский флот, не готовый к выходу. Расположение кораблей на рейде (на бочках в две линии) не позволяло им открыть ответный огонь.

"Goeben" стрелял в течение 17 минут с дистанции 7800-11800 м (42-64 каб.) и израсходовал 47 снарядов калибра 280 мм и 12 калибра 150 мм, не нанеся значительных повреждений ни кораблям, ни городу. Он начал обстрел с форта "Константин". Большая часть снарядов упала в районе госпиталя, где было убито и ранено несколько больных, а также в районе угольных складов, полотна железной дороги и Корабельной стороны. Два снаряда попали в береговые батареи, остальные упали на рейде. Попаданий с "Goeben" в корабли не было, хотя 280-мм снаряды ложились между ними и, в частности, между несколькими минными заградителями, стоявшими с полным запасом мин для предусмотренного на случай начала войны минирования подступов к Севастополю.

С моря Севастополь прикрывали 23 батареи в составе 114 орудий калибра от 75 мм до 280 мм. Ответный огонь вели береговые батареи и брандвахтенный линейный корабль "Георгий Победоносец". В результате его линейный крейсер получил три попадания в районе задней дымовой трубы, причем осколки снарядов повредили прожектор. Огонь заставил "Goeben" в 6:35 быстро отвернуть на курс 270°, приказать миноносцам убрать тралы, увеличить скорость до 22 узлов и на зигзаге выйти из-под обстрела. Уже в 6:45 он прекратил стрельбу и направился к показавшемуся в поле зрения на SE дыму . На верхней палубе повреждения были ничтожные.

В 6:55 русские форты также прекратили огонь. По "Goeben" стреляли в общей сложности 8 береговых батарей. Огонь был открыт с дистанции 8400-9300 м (45-50 каб.) и велся до предельной дальности стрельбы. Всего было выпущено 360 снарядов и достигнуто три попадания (0,83% попаданий). "Георгий Победоносец" из-за плохой видимости в тумане успел сделать всего три выстрела.

Следует отметить, что с 6:35 до 6:40 "Goeben" маневрировал на крепостном инженерном минном заграждении, но последнее, как отмечалось, не было включено. Когда в 6:23 линейный крейсер и сопровождавшие его миноносцы были опознаны, поступил приказ о замыкании электрической цепи заграждения, но на передачу этого приказа и его исполнение ушло 20 минут. В результате крепостное заграждение было приведено в боевое положение после того, как "Goeben" сошел с него.

Так как о появлении "Goeben" у Севастополя не было дано оповещение по флоту, в море произошло несколько встреч с ним русских кораблей, неожиданных для последних. В районе мыса Херсонес, например, с "Goeben" встретились дозорные эскадренные миноносцы "Лейтенант Пущин", "Жаркий" и "Живучий". Командовавший ими начальник дивизиона капитан 1-го ранга князь Трубецкой знал о нахождении в море неприятельских кораблей и имел приказание в случае необходимости оказать поддержку минному заградителю "Прут" при его возвращении в Севастополь.

С линейным крейсером эскадренные миноносцы встретились на рассвете, когда они соединились с минным заградителем. "Goeben" и два турецких миноносца показались в это время из полосы тумана на расстоянии 10000-12500 м. Решив атаковать корабли противника, командир дивизиона приказал своим кораблям идти на сближение с ним, увеличив ход до 24 узлов. В 7:07 "Goeben" открыл по русским эсминцам огонь из 150-мм орудий с дистанции 8400-9300 м (45-50 каб.) и четвертым залпом накрыл "Лейтенант Пущин". При этом двумя снарядами он серьезно повредил его. На эсминце вспыхнул пожар у мостика, вышла из строя вся прислуга подачи носового орудия. Следующим залпом смело с мостика всех сигнальщиков, разбило штурманскую рубку и привод штурвала. В 7:12 "Лейтенант Пущин" был вынужден выйти из боя и начать отход в Севастополь.

Эсминцы "Жаркий" и "Живучий" также не смогли прикрыть "Прут" и обеспечить его прорыв в Севастополь. В 7:15 "Goeben" перенёс огонь из 150 мм орудий на минный заградитель, и вёл его до 7.21. На "Пруте" сразу возник пожар, грозивший тяжелыми последствиями, так как на нём находилось 710 мин. Тогда экипаж заградителя открыл кингстоны и подорвал днище. В 8:40 "Прут" скрылся под водой. Миноносец "Samsum" подобрал пять офицеров (вместе с командиром корабля капитаном 2-го ранга Быковым) и семьдесят два матроса, часть команды отошла на шлюпках под берег и позже была подобрана подводной лодкой "Судак". Из экипажа (305 человек) погибло два офицера, один из них минный офицер лейтенант А.В. Рогунский, подрывавший днище, другой мичман К.С.Смирнов, судовой священник иеромонах Антоний Смирнов, два кондуктора и 18 матросов.

В 7:32, пока тонул "Прут", "Goeben" захватил в качестве приза русский пароход "Ида" с грузом угля. За время боя с миноносцами и потопления минзага крейсер израсходовал 131 15-см снаряд.

 

Вместе с "Прутом" ушло на дно 750 мин. Таким образом, если для постановки минных заграждений в 1914 г. русскими был израсходован весь оставшийся минный запас Черноморского флота в количестве 4190 мин, то вместе с "Прутом" было потеряно 14,5% довоенного запаса.

Командование Черноморского флота, захваченное врасплох внезапным набегом противника, плохо ориентировалось в обстановке. Поступавшие в течение дня донесения о действиях германо-турецких сил на различных участках русского побережья Черного моря сбивали его с толку. Днем 29 октября командующий флотом вывел основные силы флота (5 линейных кораблей, 3 крейсера и несколько миноносцев) в море для поиска германо-турецких кораблей, прежде всего "Goeben". После длительного крейсерства в юго-западной части моря основные силы флота вернулись в Севастополь, не обнаружив неприятельских кораблей, в большинстве своем уже ушедших в Босфор.

Таким образом, набег германо-турецкого флота на русские порты и базы прошел для него совершенно безнаказанно. Однако, распылив усилия для действия одновременно против многих далеко отстоящих один от другого объектов, командование германо-турецкого флота не смогло существенно ослабить русский флот, который потерял канонерскую лодку "Донец" и минный заградитель "Прут"; кроме того, получили повреждения канонерская лодка "Кубанец", минный заградитель "Бештау" и эскадренный миноносец "Лейтенант Пущин", и на поставленных немцами и турками минах погибло несколько пароходов. Очевидно, задача состояла совсем в другом — надо было втянуть Турцию в войну на стороне Германии.

После потопления "Прута" корабли повернули на юг и начали отход к Босфору. Около 9:25 они остановили русский пароход "Ольга" и захватили его как приз. В ту же ночь с 20:00 до 2:15 к "Goeben" пришвартовался турецкий угольщик "Irmingard" и, идя со скоростью 8 узлов, на ходу на крейсер перегрузили около 900 тонн угля. На следующее утро при подходе к Босфору корабли попали в сильный туман, что привело к задержке возвращения до 31 октября.

В этот день (31 октября 1914 г.) Россия, наконец, объявила войну Турции, а 5 ноября за ней последовала Англия.

В этом походе "Goeben" получил в общей сложности попадания трёх российских снарядов, все с береговых батарей Севастополя. Первым был 10-дюймовый снаряд гаубицы, который попал впереди кормовой трубы. Снаряд взорвался на палубе по правому борту. Другие попадания были либо 11- или 12-дюймового калибра. Оба пришлись по левому борту в корме и упали в 2,5 м друг от друга на верхней палубе. Оба отверстия были круглыми. Нижний из них взорвался в задней части кормовой трубы и проделал большую пробоину в стенке трубы слева. Осколки прошли через бронированные решетки и проникли в котельные трубки среднего котла II отделения. Верхний пробил заднюю часть кормовой трубы и взорвался на правой стороне. Отверстие было аналогичным, в несколько квадратных метров. Был поврежден и изрешечен шлюпочный кран правого борта. Верхняя палуба была пробита, параболическое зеркало прожектора было разрушено, а его поворотный станок - заклинен.

 

БОЙ У МЫСА САРЫЧ

 

1 ноября были пополнены боеприпасы: шестьдесят 28-см и 180 15-см снарядов. Во второй половине дня на борт поднялся военно-морской министр Турции. При бомбардировке флотом союзников внешних фортов Дарданелл 3 ноября, "Goeben" получил приказ подымать пары для выхода в пролив, но, когда противник ушёл, приказ был отменен. 6 ноября 1914 г. "Goeben" в сопровождении турецкого минного крейсера "Berk-i-Satwet" вышел в Черное море и крейсировал в районе Севастополя, чтобы отвлечь русский Черноморский флот от находящихся на переходе морем турецких транспортов с войсками, доставлявших в Трапезунд военные грузы. Вышедшая 4 ноября русская эскадра днем 6 ноября обстреляла Зунгулдак, а при возвращении в Севастополь неожиданно встретила в тумане эти транспорты и потопила их (224 турка и немца были взяты в плен). Из-за плохой погоды у Севастополя встречи с германскими крейсерами не произошло, и 7 ноября 1914 г. эскадра благополучно прибыла в Севастополь, а "Goeben" и "Berk-i-Satwet" в Босфор.

12 ноября 1914 г. Турция заявила, что находится в состоянии войны со всеми странами Антанты.

Утром 17 ноября русский флот обстрелял турецкий порт Трапезунд и Сушон решил перехватить русских по возвращении в Севастополь. В 13:00 "Goeben" и "Breslau" снялись с якоря и полным ходом взял курс на Севастополь. Таким образом, на следующее утро, 18 ноября, и германо-турецкие, и русские корабли находились в тумане у берегов Крыма. Русские возвращались из похода, не имея ни малейшего представления об обстановке и не располагая сведениями о нахождении противника.

Всю ночь русская эскадра шла в тумане курсом 300° с тем, чтобы подойти с востока к началу протраленного фарватера. Здесь должен был находиться старый броненосец "Синоп", прикрывавший тральщики.

С рассветом туман несколько рассеялся, но дальность видимости ограничивалась 5500-7400 м (30-40 каб.). Особенно плохим горизонт был в северо-западной четверти — как раз в направлении Севастополя. Встречи с кораблями противника русские не ожидали, и поэтому вице-адмирал Эбергард держал эскадру в походном порядке, предусмотренном на случай тумана.

В 3,5 милях впереди главных сил двигалась завеса крейсеров: в центре "Алмаз", справа "Память Меркурия" под флагом контр-адмирала Покровского, слева "Кагул". Кильватерную колонну линейных кораблей составляли "Евстафий" под флагом командующего флотом вице-адмирала Эбергарда, "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон" под флагом начальника дивизии линейных кораблей вице-адмирала Новицкого, "Три святителя" под флагом начальника 2-й бригады линейных кораблей контр-адмирала Путятина и "Ростислав". Позади линейных кораблей в двух кильватерных колоннах шли 13 эскадренных миноносцев (из них три новых типа "Дерзкий" и 10 "угольных", под командованием начальника минной бригады капитана 1-го ранга Саблина). При таком походном порядке в случае внезапного начала боя сравнительно тихоходные крейсера были бы подставлены под удар противника, а лучшие эскадренные миноносцы не смогли бы быстро выйти в атаку.

18 ноября около 11:40, находясь в 20 милях от побережья Крыма в районе мыса Сарыч, примерно в 45 милях от мыса Херсонес, крейсер "Алмаз" донес прожектором на флагманский корабль, что обнаружил впереди "большой дым". В это время радисты доложили о радиопереговорах неприятельских кораблей, но на это не было обращено внимание, так как переговоры по радио часто были слышны и раньше. Однако в донесение "Алмаза" штаб флота поверил не сразу; предполагая, что появившийся корабль — это "Синоп", вышедший навстречу эскадре.

Тем не менее линейным кораблям было приказано прибавить ход до 14 узлов и сократить дистанцию до 2,5 каб., а эскадренным миноносцам подтянуться. Концевые линейные корабли сильно отстали и к началу боя подтянуться на указанную дистанцию не смогли, по той же причине находились довольно далеко и замыкающие колонну эскадренные миноносцы.

Спустя несколько минут, в 12:05 "Breslau" сообщил о российском крейсере в поле зрения с правого борта. Это был "Алмаз". "Goeben", развив полный ход, повернул прямо на противника, после чего справа из тумана показались пять русских линейных кораблей.

В 12:10, находясь в 39 милях от Херсонесского маяка, "Алмаз" донес: "Вижу неприятеля по носу" и, получив ответ, немедленно повернул на соединение с линейными кораблями. Вскоре после этого повернули на сближение "Кагул" и "Память Меркурия". Отход крейсеров к главным силам был своевременным, так как они имели значительно меньший по сравнению с "Goeben" ход, а "Алмаз" находился всего в 6500 м (35 каб.) от него.

В этот момент на русской эскадре была сыграна боевая тревога, а через несколько минут в тумане несколько левее курса появились силуэты двух больших кораблей. Дистанция до них была порядка 14800-16700 м (80-90 каб.), и если бы видимость оказалась лучше, то можно было бы вести стрельбу. Но находившаяся в строе кильватера русская эскадра не могла эффективно использовать свою артиллерию на острых курсовых углах, поэтому корабли по приказанию вице-адмирала Эбергарда начали последовательный поворот влево для приведения противника на курсовой угол 90° правого борта. Соображения штаба о повороте влево основывались на том, что таким образом эскадра могла отрезать "Goeben" путь на Босфор.

В 12:15 Сушон приказал "Breslau" перейти за флагманский корабль, чтобы уйти с линии огня.

Хотя дистанция до противника быстро сокращалась, обстановка для открытия огня не благоприятствовала русским кораблям. На запад и северо-запад от них туман был гуще, и низко стлавшийся дым кораблей мешал не только наводке, но и наблюдению дальномерных постов. Адмирал Эбергард запоздал отдать команду на поворот влево на 8 румбов для занятия более выгодной позиции. В то время как в 12:20 головной флагманский линейный корабль "Евстафий" открыл огонь, "Иоанн Златоуст" только лишь повернул, а третий в строю "Пантелеймон" и два концевых линейных корабля ещё не легли на боевой курс. В это время на "Goeben" из за освещения не могли вычислить расстояние до цели, и он огня не открывал.

При скорострельности артиллерии главного калибра 1,5 выстрела в минуту "Евстафий", "Иоанн Златоуст" и "Пантелеймон", стреляя на поражение шестиорудийными залпами по одному выстрелу из каждой башни через 20 секунд, могли произвести в минуту 18 выстрелов, то есть выпустить 5940 кг металла. В это же время "Goeben", стрелявший пятиорудийными залпами через 15 секунд также по одному выстрелу из каждой башни, производил 20 выстрелов в минуту и выпускал до 6300 кг металла. Однако следует учитывать, что "Goeben" в лучшем случае мог одновременно вести огонь по двум целям, следовательно, три других русских линейных корабля имели возможность стрелять по нему без помех.

Когда "Иоанн Златоуст" повернул последовательно за "Евстафием" на новый курс, "Goeben" шёл всё на том же курсовом угле — около 25-30° и из-за дыма и тумана был очень плохо виден, а временами вообще исчезал из поля зрения. В результате дистанция до противника управляющим артиллерийским огнем лейтенантом Смирновым была определена в 11100 м (60 каб.), тогда как она фактически равнялась приблизительно 7400 м (40 каб.). Из-за малой видимости "Иоанн Златоуст" также долго не давал команду на открытие огня.

Вскоре после поворота "Goeben" на 8 румбов влево русские линейные корабли были обнаружены с мостика. Адмирал Сушон немедленно приказал повернуть вправо. Линейный крейсер лег на параллельный противнику курс, и через несколько секунд после первого залпа "Евстафия" старший артиллерист "Goeben" корветен-капитан Книспель с дистанции 7000-7200 (38-39 каб.) в 12:22 открыл огонь по "Евстафию" пятиорудийными залпами (по одному орудию из каждой башни).

В 12:24 на "Евстафии" была определена более достоверная дистанция до противника. Поскольку от управляющего артиллерийским огнем корабля продолжали поступать неверные данные, старший артиллерист "Евстафия" лейтенант Невинский, по приказанию командующего флотом, самостоятельно дал двухорудийный залп, по одному выстрелу из носовой и кормовой башен, получив один перелет и одно попадание в переднюю трубу. При взрыве снаряда был виден огонь и затем густой черный дым, как будто выходящий из основания трубы и батареи. В этот момент курсовой угол "Goeben" был 60-65°.

305-мм снаряд с "Евстафия" с головным взрывателем, начиненный черным порохом, пробил 150 мм броню порта каземата 150-мм орудия № 3, в котором сдетонировало три снаряда и загорелись 16 зарядов, подготовленных к стрельбе. Орудие вышло из строя. Газ, пламя и дым проникли в пороховой погреб, из которого подавался боезапас к орудиям № 3 и № 4, но взрыва не произошло. Потери экипажа "Goeben" составили 13 убитых и 3 раненых.

Первый залп "Goeben" лёг перелётом. Старший артиллерист "Евстафия" лейтенант Невинский пишет: "Почти тотчас после нашего залпа "Goeben" дал залп из всех пяти башен (я ясно видел это в бинокль). Продолжая смотреть в бинокль, я увидел какие-то черные точки. Протер стекла платком, вновь поднес бинокль к глазам: точки еще были видны и теперь уже поднимались вверх. Я понял, что это неприятельские снаряды, сосчитал их — пять штук, затем они исчезли из поля зрения..." Второй залп также лёг перелётом, но один снаряд пробил навылет вторую дымовую трубу "Евстафия" и разорвался за его левым бортом, повредив осколками радиоантенну. Третий залп лег недолётом, но один снаряд попал в правый носовой каземат 152-мм орудия, повредил его и пробил две броневые плиты толщиной 152 мм и вызвал большие человеческие жертвы. Четвертый залп накрыл батарею 152-мм орудий (между казематами в районе 54 шпангоута). Снаряд пробил 127-мм броню, оставив в ней почти идеальное круглое отверстие, вызвал большие разрушения и пожар приготовленных к стрельбе зарядов, убив и ранив несколько человек.

Пятый и шестой залпы легли недолётом, но один снаряд разорвался на воде непосредственно у борта в районе 22 шпангоута и осколками разорвал легкий надводный борт над бортовой броней толщиной 75 мм в районе носового лазарета, где никого не было, разрушил трубопроводы судовых систем и часть прилегающих помещений. Образовалась надводная пробоина сравнительно больших размеров.

В скоротечном бою в течение 10 минут на дистанции 6400-7300 м (34-39 каб.) "Goeben" выпустил 19 280-мм бронебойных снарядов, хотя русские наблюдали падение не менее шести залпов (30 снарядов), и добился трех попаданий (16% попаданий) и одного близкого разрыва в воде, согласно Кэмпбеллу - четырех попаданий (21% попаданий) в "Евстафий", потери экипажа которого составляли 33 убитых и 35 раненых. Согласно Гильдебранду, "Goeben" добился одного попадания снарядом главного калибра в "Евстафий", однако и сам получил попадание тяжелым снарядом в каземат № 3 левого борта.

Добившись накрытия, "Евстафий" перешел к стрельбе беглым огнём. Носовая башня видела цель хорошо и стреляла с равными промежутками времени, из кормовой же несколько раз докладывали, что не видят цели из-за дыма и мглы. Затем он открыл огонь из 152 и 203-мм орудий. Всего было сделано 16 выстрелов из орудий главного калибра (6,25% попаданий), из них 12 приходилось на носовую башню, а 4 на кормовую. Было выпущено 19 снарядов калибра 152 мм и 14 калибра 203 мм. Огонь велся около 10 минут, хотя "Goeben" был виден в течение 14 минут.

Остальные русские корабли вели огонь только тогда, когда видели противника, но попаданий не достигли. "Иоанн Златоуст" выпустил 6 снарядов калибра 305 мм на прицеле 11100 м (60 каб.). "Пантелеймон" же не сделал ни одного выстрела из орудий главного калибра. "Три Святителя", отставший и повернувший позже, видел весь бой лучше "Пантелеймона" и сделал 12 выстрелов на прицеле 11100 м (60 каб.), потом перешёл на самостоятельный прицел. Таким образом, бой с "Goeben" фактически вёл один "Евстафий".

В 12:24 (по российским данным в 12:35) "Goeben" снова начал поворот вправо, продолжая вести огонь из кормовых тяжелых орудий, и в 12:32 прекратил огонь, так, как противник скрылся из виду. Корабли русской эскадры ещё некоторое время шли прежним курсом, а затем начали поворот вправо с целью погони. Однако на курсе был обнаружен плавающий предмет, принятый за мину. Опасаясь подрыва, Эбергард приказал отвернуть влево. Пройдя ещё некоторое время на север, русская эскадра направилась в Севастополь.

"Goeben" получил попадание по правому борту в III каземате, ещё до того, как сам открыл огонь, однако, попадание не было замечено в большинстве отсеков, или посчитали, что это сотрясение от стрельбы собственных орудий. Лишь командир башни "B" почувствовал удар и увидел пламя и дым из каземата. 12-дюймовый снаряд пробил 150 мм броню каземата, хотя дистанция была только 6500 м. Осколки сильно повредили торпедные сети. Снаряд ударил в 150-мм броню чуть выше 200-мм плиты цитадели, приблизительно на 70 мм выше уровня батарейной палубы. Это попадание было единственным случаем за время войны, в котором снаряд взорвался в результате удара. Три подготовленных к стрельбе 15-см фугасных снаряда подожгли шестнадцать 15-см зарядов готового боеприпаса, которые сдетонировали, проделав пробоину в батарейной палубе площадью в 1 м². Осколки от 15-см снарядов влетели в каземат, однако, бронебойные снаряды не взорвались, хотя некоторые из них были разбросаны. Вспышка пламени по лифту пошла в погреб, но несколько расположенных там снарядов и патронов, а также сам подъёмник остались нетронутыми. Огонь и дым через лифт проникли в каземат IV, который был временно оставлен. Расчёт в каземате III, очевидно, погиб сразу. Трупы были сильно изувечены, а одежда и тела сильно обгорели. От некоторых жертв можно было найти только части тел. В результате было рекомендовано в каземате хранить меньше готовых к использованию снарядов и патронов.

"Goeben" взял курс на мыс Синоп и прибыл туда 19 ноября в 8:00. Оттуда, при каждом обнаружении дыма на горизонте, он выходил в море со скоростью 22 узла, но, выполнив пять таких выходов, противника не обнаружил. 20 ноября в 14:00 крейсер ушёл обратно в Босфор.

 

ПОДРЫВ НА РУССКИХ МИНАХ 26 ДЕКАБРЯ 1914 Г. И РЕМОНТ

 

Оставшуюся часть ноября крейсер оставался в Босфоре. С 6 по 12 декабря 1914 г. из Босфора в Ризе проследовали 4 турецких транспорта в охранении легкого крейсера "Mejidieh". На переходе морем транспорты прикрывал "Goeben", на котором находился военный министр Турции Энвер-Паша, высадившийся в Ризе 9 декабря. 10 декабря "Goeben" с минным крейсером "Peik-i-Sefket" подошёл к Батуму и с дистанции 15000 м (81 каб.) обстрелял порт, выпустив пятнадцать 28-см снарядов. Линейному крейсеру отвечали крепостные орудия. Из-за дальности расстояния огонь обеих сторон был безрезультатным. 11 декабря все транспорты и боевые корабли отправились назад в Босфор, а 12 декабря в 14:00 крейсер вошёл в пролив за тральщиками и в 17:04 бросил якорь на рейде Паши.

20 декабря 1914 г. из Севастополя вышли русские линейные корабли "Евстафий" (флагманский), "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон", "Три Святителя" и "Ростислав", крейсера "Память Меркурия" и "Кагул", 14 эскадренных миноносцев и минные заградители "Ксения", "Константин", "Алексей" и "Георгий", принявшие на борт 680 мин. С 21:40 до 22:40 минные заградители фактически выставили у Босфора 585 мин, так как при постановке часть мин взорвалась из-за погружения на большие глубины. Минное заграждение ставилось точно по счислению в районе, находящемся в 4-5 милях от берега, к востоку от пролива, на глубине почти 180 м. Противник действий русских кораблей не обнаружил.

21 декабря 1914 г. "Goeben" вышел из Босфора в Черное море для конвоирования трёх транспортов, перевозивших боеприпасы и сухопутные войска из Константинополя в Трапезунд для турецкой армии. Случайно во время этого похода на борту находился фельдмаршал барон фон дер Гольц. 23 декабря в 14:30 крейсер достиг Трапезунда и, дождавшись разгрузки транспортов, 25 декабря отправился обратно.

26 декабря в 12:50 он вернулся к Босфору и обменялся сигналами распознавания с кораблями охраны пролива. На расстоянии в 1,5 мили от входного босфорского буя линейный крейсер на 11-узловой скорости попал на минное заграждение, выставленное русскими, и последовательно подорвался на двух минах с зарядом весом 96 кг каждая. Первая мина взорвалась в 13:55 по правому борту в отсеке XI, в районе задней боевой рубки, образовав пробоину площадью 50 кв.м, два матроса при этом утонули в затопленных отсеках. Всего через две минуты, в 13:37 вторая мина взорвалась по левому борту в отсеке VI - между носовой башней и передней боевой рубкой, образовав пробоину площадью 64 кв.м.

Противоторпедная переборка правого борта выдержала силу взрыва, но началось небольшое поступление воды через выбитые заклепки. На левом борту противоторпедная переборка также выдержала силу взрыва, но местами деформировалась (до 300 мм), и там также вылетели заклепки. Небольшие поступления воды начались в расположенный рядом погреб боезапаса носовой башни и через люки в переднее котельное отделение, где два котла были выведены из строя. Всего внутрь корабля, согласно Кэмпбеллу, поступило около 2000 т, согласно Гильдебранду, 600 т воды. Корабль получил крен на правый борт, осадка увеличилась на 80 см.

"Goeben" продолжил движение в Босфор позади миноносцев и в 15:44 бросил якорь на Бейкосе, установив противо-торпедные сети.

Первая мина с зарядом около 100 кг тротила взорвалась в 13:35 был по правому борту примерно на 113 шпангоуте в VI отсеке. Защитный бункер был заполнен углём до 113 шпангоута. Была проделана большая пробоина во внешней обшивке и переборки боковых проходов от 108 до 114 шпангоута были полностью разрушены. Торпедная переборка дала некоторую незначительную течь через выскочившие заклепки. Защитный бункер от 100 до 113 шпангоута был заполнен водой. Боковые коридоры от 104 до 122 шпангоутов также затопило. Склад буфета, хлебный склад и сухой склад были заполнены водой до ватерлинии.

Вторая мина была того же типа, что и первая и взорвалась по левому борту на 72 шпангоуте. Защитные бункеры были полны угля. Наружная обшивка от 68 до 74 шпангоутов была оторвана от нижнего края броневого пояса до скулового киля. Боковой коридор и его переборки были уничтожены. Торпедная переборка устояла, но в районе 72 шпангоута была вдавлена внутрь приблизительно на 34 см. Двойной борт, боковой коридор и защитный бункер от 65 до 78 шпангоутов были затоплены. Защитный бункер и бортовой коридор от 58 до 65 шпангоутов пыли затоплены на глубину 2 м, и позже осушены. Левая группа котлов в I отделении (два котла), были остановлены, но не было обнаружено никаких повреждений котлов. Дренажными насосами уровень воды был снижен до уровня настила пола. Имелась небольшая течь в пороховом погребе в отсеке V.

В докладе баурата Конова при сравнении с повреждениями, полученными при взрывных испытаниях опытовой мишени, были сделаны следующие выводы: внешняя обшивка повела себя, как и ожидалось, и была сорвана ниже скоса броневой палубы, поэтому скос остался нетронутым; торпедная переборка прогнулась приблизительно на 350 мм и выскочили некоторые заклепки, но это было в пределах нормы. Затопление угольного бункера в торпедной переборке, расположенного при взрывных испытаниях снаружи, не оказало отрицательного влияния. В целом, повреждения "Goeben" оказались немного больше, чем при испытаниях с 100-кг мокрого пироксилина, наружные повреждения обшивки были примерно такие же, деформация торпедной переборки и повреждения переборки бокового прохода оказались немного большими. Оценка, выполненная заведующим техническим отделом Буркхардтом, оказалось довольно точной.

Поскольку в Турции для ремонта такого большого корабля не имелось подходящего по размеру дока, потребовались работа водолазов по обследованию повреждений и постройка на берегу кессонов для заделки пробоин. Прибывшие из Германии водолазы с большим искусством произвели под водой автогенную резку поврежденной части бокового киля, свернутого в трубу и мешавшего укреплению у борта кессона. Второй работой водолазов было обследование подшипников гребных валов, имевших слабину до 20 мм.

До окончания постройки кессонов, имевших водоизмещение 360 т (глубину 10 м, длину 17 м и ширину 3 м) приступили к заделке большой пробоины по левому борту (64 кв.м). Работы состояли в очистке вогнутых внутрь кромок обшивки с помощью автогенной резки и в удалении скопившихся обломков частей набора корпуса. Предусматривалось восстановление прочности и водонепроницаемости наружной обшивки, а затем противоторпедной переборки.

Для ремонта подшипников валов на берегу были построены еще четыре кессона высотой 10 м, длиной 17 м и шириной 7 м. Их по отдельности подводили в район ремонтируемого гребного вала и по осушении внутреннего пространства кессона втягивали вал внутрь корабля. Эту работу с хорошим качеством выполнили рабочие Государственной верфи из Киля и Вильгельмсхафена, так что линейный крейсер находился в боевой готовности до конца войны. Постройка кессонов и ремонт корабля продолжались 4 месяца. В 20-х числах февраля 1915 г. заделали меньшую пробоину по правому борту, а к 28 марта и по левому борту, но не до конца. Военная обстановка на Черном море требовала выхода линейного крейсера в море на боевые операции.

За время вынужденного бездействия экипаж организовал судовой оркестр, ставились маленькие театральные постановки и даже было организовано настоящее кабаре. Сцена была выстроена на большой площадке на берегу перед крейсером.

 

ПОХОДЫ И СРАЖЕНИЯ 1915 г.

 

Не смотря на ремонт, "Goeben" не оставался в бездействии, и трижды рискнул выйти в Черное море. 13-14 января корабль вышел через Босфор в Черное море, где на ночь стал якорь с противоторпедными сетями, главным образом для введения русских в заблуждение относительно своей боеспособности. 16 января он отправился в Долма-Багче, но вернулся в Бейкос, когда стало известно о вероятном прорыве британской подводной лодки в Мраморноt море. В среду 27 января утром подняли верхние флаги, чтобы отпраздновать день рождения Кайзера, а также повышение Сушона в чине до вице-адмирала, но уже в 13:00 "Goeben" было приказано срочно выйти в море, так, как "Breslau" и турецкий крейсер "Hamidieh" сообщили, что они атакованы русскими. В 15:10 поврежденный броненосный крейсер вышел в море и в 6:50 утра заметил сигнал распознавания с "Hamidieh". "Breslau" появился на сорок пять минут позже и "Goeben" сопроводил их обратно к Босфору. 7-8 февраля последовал ещё один выход в Чёрное море на поддержку "Breslau". Утром 11 февраля в 11:00 "Goeben" снялся с якоря и отправился в Стению, что бы продолжить ремонт, где в 11:30 стал у причала. 19 февраля из Чанака пришла радиограмма, что противник вошел в Дарданеллы и "Goeben" получил приказ разводить пары, но в 11:27 поступило распоряжение продолжать ремонтные работы. 23 февраля был установлен кессон по левому борту, и заделка пробоины была завершена 28 марта.

1 апреля 1915 г. "Goeben" за дивизионом тральщиков вышел в Чёрное море для прикрытия крейсеров "Hamidieh" и "Medjidieh", выполняющимb обстрел Одессы. После встречи с "Breslau" 2 апреля во второй половине дня соединение со скоростью 8 узлов взяло курс 336° на Одессу. Рано утром следующего дня пришло сообщение, что в 6:40 крейсер "Medjidieh" подорвался на мине и затонул. ("Medjidieh" затонул на глубине 13 м в районе Одесской банки, позже был поднят русскими водолазами, отремонтирован и введён в состав Черноморского флота под названием "Прут".) "Goeben" и "Breslau" повернули на запад от Севастополя и с 9:05 до 9:10 первый у крымских берегов обстрелял восемью 15-см выстрелами русский пароход "Восточная Звезда", который затонул в 9:20. (по другим данным - было потоплено два парохода: "Восточная Звезда" и "Провидент").

В это время, на рассвете 3 апреля, к Босфору вышла эскадра российского черноморского флота в составе 5 линейных кораблей, 3 крейсеров и 10 эскадренных миноносцев. В момент выхода эскадры из Севастополя с береговых постов в море были обнаружены два больших дыма. Крейсер "Память Меркурия", а затем и эскадренные миноносцы 1-го дивизиона были высланы вперед для опознания неизвестных кораблей. Остальные корабли эскадры, увеличив ход, направились вслед за ними.

Одновременно в море вылетели самолеты береговых отрядов морской авиации, которые обнаружили и опознали немецкие корабли. Когда с "Breslau" сообщили об обнаружении российского крейсера, "Goeben" повернул в его сторону и увеличил скорость до 22 узлов, что было значительным достижением, так, как его повреждения еще не были отремонтированы. "Память Меркурия" стал отходить, но вскоре после этого, в 10:50, показалось большое облако дыма, и в 11:16 в поле зрения были главные силы черноморского флота России. "Goeben" сразу отвернул и взял курс в сторону Босфора. В 13:30 "Breslau" попал под огонь русских линейных кораблей, но к 15:00 уже скрылся за горизонтом.

Преследование их продолжалось весь день. К вечеру командующий русским флотом приказал выйти вперед для атаки кораблей противника эскадренным миноносцам, однако это распоряжение запоздало. На дистанцию торпедного залпа смог выйти лишь один "Гневный", который выпустил три торпеды с дистанции 3700 м (20 каб.). Но это не принесло успеха. На рассвете 4 апреля в момент подхода к проливу находящаяся на позиции подводная лодка "Нерпа" обнаружила "Goeben", но за дальностью расстояния атаковать не смогла. 4 апреля в 8:42 "Goeben" бросил якорь в Бейкосе, и в 14:00 пришвартовался у верфи в Стении.

По возвращении возобновились работы по укреплению кессона по левому борту. 7 апреля занялись заделкой самой пробоины, которую окончили к 1 мая 1915 г., в частности, используя бетон. 2 мая крейсер отправил на турецкий сухопутный фронт два пулемёта с расчётами.

С 1 по 6 мая 1915 г. эскадра Черноморского флота действовала против судов и парусников у турецкого побережья. 2 мая русский флот прибыл к Босфору и начал его бомбардировку в поддержку высадки союзников в Галлиполи. В 19:50 "Goeben" снялся с якоря с намерением идти в Дарданеллы, чтобы обстрелять английские корабли перекидным огнем через полуостров Галлиполи, но в 22:30 немецкий командующий, адмирал фон Узедом, отменил операцию. Крейсер повернул назад и 3 мая в 3:45 стал на якорь у Бейкоса.

Сушон решил показать, что атака Дарданелл и бомбардировка Босфора не свернули деятельность турецкого флота. Поэтому турецким и немецким крейсерам было приказано провести разведку и торговую войну в Черном море. 6 мая в 5:10 "Goeben", "Breslau" и "Hamidieh" снялись с якоря и вышли в море для самостоятельного одиночного крейсерства в различных районах. "Hamidieh" получил приказ идти к Зонгулдаку, "Breslau" - показать флаг у румынского побережья. "Goeben" направился к крымскому побережью. 8 мая в 3:20 в поле зрения показался Севастополь, но в 7:20 крейсер взял курс обратно в сторону Босфора. В 20:30 он вернулся на ред Бейкос. Это крейсерство оказалось безрезультатным - противника так и не встретили.

7 мая русская эскадра снова вышла в юго-западную часть моря. После успешных действий в Угольном районе рано утром 9 мая она направилась к Босфору для очередного обстрела его укреплений. В 10:25 "Goeben" получил по радио приказ немедленно отправиться в порт Бендереги, развёл пары и в 13:10 взял курс на север со скоростью 23 узла.

На рассвете 10 мая в 5:40 к Босфору направились линейные корабли "Три Святителя" под флагом контр-адмирала Путятина и "Пантелеймон" с эскадренными миноносцами и тральщиками. "Евстафий", "Иоанн Златоуст" и "Ростислав" остались в прикрытии в 20-25 милях от пролива. Крейсера "Память Меркурия" и "Кагул" несли дозор мористее.

Около 6:00 командиру "Goeben" Акерману доложили радиограмму с турецкого эсминца "Numune-i-Hamiyet": "Семь русских боевых кораблей в квадрате 228, курс юго-восток." Командир линейного крейсера (Сушон в этот раз остался в Константинополе), предполагая разделение сил противника, решил его атаковать.

Видимость была хорошая, и около 6:30, показались два облака дыма, первый из которых выходил из русского крейсера "Память Меркурия". Около 7:00 "Память Меркурия" также обнаружил дым и через некоторое время опознал подходящий с востока "Goeben". Русский крейсер немедленно донес командующему флотом на "Евстафий" о противнике и полным ходом пошёл на сближение с основными силами. "Goeben" также увеличил скорость и направился в догонку.

В 7:05 вице-адмирал Эбергард приказал "Трём Святителям" и "Пантелеймону" прекратить обстрел укреплений и присоединиться к эскадре, а сам с тремя кораблями пошёл навстречу противнику. Контр-адмирал Путятин, распорядившись убрать тралы, медленно разворачивался с "Тремя Святителями" и "Пантелеймоном" в протраленном пространстве, так что этот маневр занял 18 минут, и соединиться русские корабли не успели.

В 7:15 на "Goeben" были опознаны три вражеских линкора, а поодаль - ещё два.

Чтобы не вести бой на отходе и не подставлять под удар слабый концевой "Ростислав", вице-адмирал Эбергард в 7:35 последовательно повернул свои корабли навстречу противнику и вступил в бой с быстро приближавшимся "Goeben", когда остальные два линейных корабля находились ещё в двух милях позади. "Евстафий", имея в кильватере "Иоанн Златоуст" и "Ростислав", привел "Goeben" на курсовой угол 110° правого борта и в 7:53 с дистанции 17400 м (94 каб.) открыл централизованный огонь четырёхорудийными залпами ("Ростислав" огня не открывал) по одному выстрелу из каждой башни. "Goeben" в свою очередь лег на параллельный курс и также открыл огонь из орудий главного калибра, сосредоточив его на "Евстафии" по курсовому углу 305°. Так, как курсы сходились, дистанция быстро уменьшилась до 14500 м.

"Goeben" в течение 22 минут с дистанции 16000-14500 м (86-79 каб.) стрелял по "Евстафию" пятиорудийными залпами (по одному орудию из каждой башни), но стрельба немцев в этот раз оказалась неэффективной. Залпы "Goeben" ложились очень кучно — вначале недолётами, а потом прямо по носу "Евстафия", входящего в водяные столбы от падения немецких снарядов главного калибра. Однако попаданий не было: по приказанию адмирала Эбергарда флагманский корабль шёл зигзагом, изменяя также и скорость в пределах 10-12 узлов. В свою очередь старшие артиллерийские офицеры "Евстафия" и "Иоанна Златоуста" лейтенанты Невинский и Смирнов в первые минуты боя не смогли поразить "Goeben": снаряды из сосредоточенных четырехорудийных залпов разрывались о воду с недолётами. Зато они мешали немцам корректировать стрельбу. Русские утверждают, что в их корабли попаданий не было, хотя с "Goeben" видели три попадания.

"Три Святителя" и "Пантелеймон" присоединились к эскадре на дистанции 14800 м (80 каб.) от немецкого линейного крейсера. Ход боя переломил "Пантелеймон", который в 8:05 обогнал "Ростислав", стремясь занять третье место в строю русской эскадры. Старший артиллерийский офицер "Пантелеймона" лейтенант Мельчиковский в 8:08 вторым залпом с дистанции более 18500 м (100 каб.) накрыл "Goeben",добившись попадания в среднюю часть корабля. Снаряд разорвался у нижней кромки главного броневого пояса, вызвал затопление бортового коридора и, подняв столб воды, который ударил по стволу 150-мм орудия в каземате № 2 и временно вывел его из строя.

Приведя "Goeben" на курсовой угол 75° правого борта, корабли русской эскадры открыли по нему сосредоточенный огонь. Вскоре в "Goeben" попало ещё один снаряд (русские считали, что два). Он прошел через бак в жилую палубу, пробил нижнюю палубу, но серьезных повреждений не нанес, только повредил укладку противоторпедной сети, так что она свесилась за борт. Экипаж потерь не понес.

На сходящихся курсах дистанция боя быстро уменьшилась до 13500 м (73 каб.), и положение "Goeben" становилось опасным. Видя, что "русская тройка" снова в сборе, он увеличил скорость, отвернул в сторону и вышел из боя, продолжавшегося всего 23 минуты. В 8:12 на дистанции 20300 м (110 каб.) стрельба прекратилась. За время боя русские корабли израсходовали 169 305-мм (1,8% попаданий) и 36 203-мм снарядов. "Евстафий" выпустил 65, "Иоанн Златоуст" — 75, "Пантелеймон" — 16, "Три Святителя" — 13 305-мм снарядов.

"Goeben" сделал около 124 безрезультатных выстрелов из орудий главного калибра. При его стрельбе наблюдалось превосходство в артиллерии — немцы добились большой кучности падения снарядов и высокой скорострельности. Однако ни одного попадания в "Евстафий" не достигли, хотя снаряды рвались очень близко от корабля. При этом, по сообщениям русских, корпус "Евстафия" испытывал очень сильные сотрясения.

В 8:18 были замечены два торпедных следа и "Goeben" отвернул вправо. После этого он ушёл далеко на север, чтобы отвлечь русские силы от Босфора. В 12:35 русские повернули к востоку, и "Goeben" сделал то же, увеличив скорость до 26 узлов. Через час противник внезапно повернул на "Goeben" и ему тоже пришлось поворачивать. В 14:10 русские отказались от преследования и в 14:50 скрылись из поля зрения. Преследуя "Goeben", русские корабли отошли от пролива. Воспользовавшись этим, линейный крейсер обошёл их и днем 10 мая прорвался к Босфору, в 18:00 став на якорь на рейде Бейкос. Экадра русского черноморского флота направилась в Севастополь, куда прибыла 11 мая.

Во время боя 10 мая "Goeben" был поражен двумя крупнокалиберными снарядами. Первый ударил в переднюю часть по очень крутой траектории, пробил верхнюю и батарейную палубы и взорвался на средней палубе. Многие конструкций были согнуты и деформированы, был поврежден пушечный порт. Ремонт занял девять дней.

Второй снаряд попал почти рядом, между 97 и 103 шпангоутами по левому борту, и взорвался в одном или двух метрах за обшивкой, осколки были выброшены вверх, повредили крепления противоторпедных сетей и ударили в нижнюю часть ствола 15-см пушки во II каземате. Прицельный перископ и механизм вертикальной наводки были повреждены, расчёт был выведен из строя. Наружная обшивка ниже бронированного пояса была помята на протяжении около 5-6 м. Заклепки выскочили и боковой проход между 100½ и 104 шпангоутами был временно залит водой.

Ремонтные работы, в первую очередь замена выбитых заклепок и вставка клиньев, шли довольно медленно, так как доступ к рабочей области был затруднён.

Во время попыток Антанты осуществить прорыв кораблей в Константинополь с запада через Дарданеллы, поддержанных действиями русских кораблей со стороны Босфора, для усиления береговой артиллерии Дарданелл 15 мая "Goeben" передал на турецкий сухопутный фронт два 150-мм орудия вместе с боеприпасами и 6 пулеметов с расчетами. Батарея № 4 в составе двух 150-мм орудий левого и правого борта была снята для установки в Ин Топе на азиатском берегу Дарданелл. Одно из них вышло из строя ещё при перевозке, другое уничтожили в января 1916 г. Последнее было заменено третьим орудием с "Goeben". Первые два орудия уже никогда не вернулись на корабль, а третье позднее заменили орудием, присланным из Германии. Таким образом, с мая 1915 г. "Goeben" имел на вооружении только 10 150-мм орудий.

27 мая "Goeben" принимал возвращающихся выживших членов экипажа крейсера Emden, которые избежали плена и добирались обратно в Германию. В июне и июле 1915 года не произошло никаких значимых событий, кроме нескольких выходов в поддержку операций, проводимых "Breslau", который, тем не менее, 18 июля подорвался на мине в Босфоре.

Транспортировка угля от Анатолийского побережья в Константинополь имела решающее значение для воюющей Турции и российские морские силы постоянно преследовали пароходы, доставляющие этот драгоценный груз. 8 августа четыре турецких угольных транспорта и сопровождающие их эсминцы оказались блокированными русскими миноносцами в Зонгулдаке. "Goeben" получил приказ идти в Зонгудлак и сопровождать пароходы и их ценный груз обратно в столицу, но Сушон не хотел рисковать крейсером, и записал в своем военном дневнике: "Гебен слишком ценный для общего ведения войны, чтобы рисковать его повреждением от ночных атак миноносцев, подводных лодок и мин для сопровождения угольных транспортов. Гебен является политическим фактором в проведении войны этой страной и должен быть полностью готов в случае штурма Дарданелл".

Лишь 9 августа 1915 г. в 18:30 "Goeben" покинул Стению и вышел через Босфор в Чёрное море, а после прохождения минных заграждений увеличил скорость до 20 узлов. 10 августа в 4:00 он встретил транспорты, а чуть позже два русских крейсера и пять эсминцев обстреляли уже пустую гавань в Зонгулдаке. Один транспорт потопила подводная лодка "Тюлень" а остальные благополучно добрались до Босфора. 11 августа в 16:00 с "Goeben" на расстоянии 12000 м была замечена подводная лодка, которая быстро погрузилась. Вторая подводная лодка была замечена у Босфора, а позже было сообщено, что торпеда прошла 2000 м за кормой крейсера. Это были русские подводные лодки "Морж" и "Тюлень", которые последовательно безуспешно атаковали "Goeben", шедший в охранении двух эскадренных миноносцев. В 18:20 крейсер вошёл в Босфор и в 20:00 прибыл в Стению.

Затем последовали редкие выходы в Черное море в сентябре, октябре и ноябре. Перерывы явились следствием трудностей в доставке угля из районов, расположенных на малоазиатском побережье Турции, чему серьезно препятствовали корабли Черноморского флота. В начале сентября 1915 г. на Черном море появились также немецкие подводные лодки.

5 сентября в 6:46 пришло сообщение, что турецкий крейсер "Hamidieh" вступил в перестрелку с двумя российскими эсминцами. После подъема паров "Goeben" вышел в море и взял курс на восток на 25 узлах. Однако, он пришел слишком поздно, и три парохода с углём, которые были под конвоем "Hamidieh", выбросились на берег недалеко от реки Закария и 10780 тонн угля были потеряны. На следующий день, 6 сентября 1915 г., в 11:42 в районе Босфора русская подводная лодка "Нерпа" пыталась выйти в атаку на "Goeben", однако последний, обнаружив ее, открыл огонь и уклонился. Залп из пяти 28-см снарядов был выпущен с расстояния 16000 м, однако, безрезультатно. В 17:30 крейсер вернулся в Стению.

С 10 по 18 ноября 1915 г. подводная лодка "Морж" осуществляла крейсерство в обширном районе от Варны до Босфора и далее до Зунгулдака. Вблизи Босфора лодка встретила "Goeben", шедший в охранении двух миноносцев, вышла на него в атаку и выпустила две торпеды, но воздушный пузырь после выстрела был своевременно замечен на немецком и турецких кораблях, и "Goeben" успел уклониться. После этого германо-турецкое командование ограничило использование линейного крейсера для охранения турецких транспортов.

Вечером 20 сентября 1915 года "Goeben" снова вышел в Черное море для сопровождения транспортов. На следующий день в 11:52 из Зонгулдака сообщили, что три российских эсминца были замечены на западном курсе. в 14:00 с крейсера увидели три столба дыма на курсовом угле 60° и вскоре были опознаны три эсминца. Это были современные русские эсминцы "Счастливый", "Беспокойный" и "Пронзительный". Враг подошел на полной скорости, по-видимому, ошибочно приняв "Goeben" за "Hamidieh" и отвернул только, когда в 14:13 крейсер открыл огонь с дистанции 15500 м. Российские эсминцы ответили, но их выстрелы не долетали 2000-3000 м. Когда снаряды "Goeben" стали падать близко о русских, они отвернули на северо-восток, поставив дымовую завесу. В боевом дневнике крейсера отмечено, что русские маневрировали с большим мастерством, что усложняло наблюдение падений всех выпущенных двадцати шести крупнокалиберных и девяти среднекалиберных выстрелов. В бою, длившемся семь минут, не было достигнуто ни одного попадания. "Goeben" продолжал преследование до 15:15, и русские, наконец, исчезли на NNE в 16:20. Крейсер вошел в Босфор сразу после полуночи и 22 сентября в 2:00 стал на якорь в бухте Бейкос. Позже этим утром корабль снялся с якоря для перехода в Стению, но порывистый ветер сделал это до поры до времени невозможным и крейсер остался в бухте.

27-28 сентября во время очередного сопровождения транспортов были обнаружены и расстреляны две дрейфующие мины. Следующие эскортные миссии состоялись 5-6 октября и 13-16 октября.

В том же месяце Болгария вступила в войну на стороне Центральных держав. Её военно-морские силы, состоящие из шести стотонных миноносцев и шести вспомогательных судов, перешли в подчинение германского военно-морского командования. Тем самым зона активных действий на Черном море сместилась к болгарскому побережью. Но теперь путь по суше из Германии в Турцию был свободен для доставки всех видов снабжения. 6 октября "Goeben" совершил визит в порты нового союзника и показал флаг в Констанце, Варне и Бургасе. Еще две операция сопровождения транспортов 23-25 октября и 3-4 ноября 1915 года прошли без инцидентов.

13 ноября в 16:00 "Goeben" снова вышел в море, чтобы сопровождать пароходы в Зонгулдак. На обратном пути 14 ноября, при приближении к Босфору, в 13:43 всего в 500 м с правого борта на курсовом угле 80° были замечены два торпедных следа, пересекающие курс под прямым углом. Крейсер резко повернул на правый борт и пошел на "предельной мощности" вперед. Торпеды прошли за кормой, одна всего в 300 метрах позади корабля, который в этот момент повернулся приблизительно на 52°. Из-за дыма не было видно курс второй торпеды. Сопровождающие миноносцы, "Muavenet" и "Gairet" открыли огонь по вероятной позиции подводной лодки. Позже выяснилось, что это была русская лодка "Морж. В 15:45 "Goeben" вернулся в Стению.

 

 

РЕДКИЕ ВЫХОДЫ И БЕЗДЕЙСТВИЕ В 1916-1917 гг.

 

В начале января 1916 г. бои на полуострове Галлиполи закончились победой турок и эвакуацией войск Антанты.

7-го января 1916 года во второй половине дня "Goeben" вышел в море с приказанием сопроводить пароход "Carmen" в Зонгулдак на "угольное" побережье. В 19:00 "Carmen" был в поле зрения, но должен был идти в одиночку в ночное время. На следующее утро поступило радиограмма, что транспорт был торпедирован российскими эсминцами.

В ночь на 8 января 1916 г. эскадренные миноносцы "Пронзительный" и "Лейтенант Шестаков" ожидали выхода из Зунгулдака обнаруженного там парохода, и в 3:10 "Пронзительный" потопил торпедами транспорт "Carmen", шедший в Зунгулдак из Босфора. Узнав от пленных, что для прикрытия транспорта в море вышел "Goeben", русские эсминцы повернули в море. На рассвете они вновь направились к берегу. К этому времени германский линейный крейсер получил сведения о гибели "Carmen" и повернул от Зунгулдака к Босфору.

8 января в 8:10 эскадренные миноносцы обнаружили "Goeben" и по радио навели на него маневренную группу Черноморского флота, в состав которой входили новейший линейный корабль "Императрица Екатерина II", крейсер "Память Меркурия" и эскадренные миноносцы. В 8:23 на "Goeben" также их заметили на северо-западе, и крейсер начал преследовать их на максимальной скорости. В 9:15 на NNW было замечено густое облако дыма, это оказался русский дредноут "Императрица Екатерина II" (а не "Императрица Мария", как отмечалось в официальных немецких источниках) в сопровождении эсминцев. Так в 75 милях от Босфора "Goeben" вступил с русским дредноутом в бой, который для обеих сторон окончился безрезультатно.

В 9:40 линкор "Императрица Екатерина II" открыл огонь с дистанции 23200 м (125 каб.) и продолжал обстрел в течение 21 минуты. "Goeben" сразу же повернул влево и открыл ответный огонь. В 9:44 "Екатерина" повернула вправо, чтобы пройти под кормой "Goeben" и когда в 10:04 она была прямо за кормой немецкого крейсера, вновь повернула вправо.

В первые четыре минуты боя "Goeben" выпустил 5 залпов по русскому линкору, но дистанция боя 19600-20000 м (106-108 каб.) была достаточно велика, и в 10:05 он был вынужден прекратить огонь, израсходовав 22 снаряда. "Екатерина" продолжала стрелять до 10:10, выпустив 97 (по другим данным - около 150 снарядов) главного калибра, последние - с расстояния 22800 м (123 каб.). Огонь русского линейного корабля корректировал по радио эскадренный миноносец "Лейтенант Шестаков", занимавший выгодную позицию по отношению к плоскости стрельбы, но прямых попаданий в "Goeben", за исключением осколков, не было.

Хотя "Goeben" и являлся более быстроходным, но с нечищенным днищем и имеющими слабину винтами, он с большим трудом оторвался и ушел от линкора "Императрица Екатерина", который, по подсчетам, развивал скорость до 23,5 узлов. Наконец, в 10:40 дым "Екатерины" исчез из поля зрения. Из-за большого расхода топлива на русских кораблях преследование линейного крейсера было прекращено, и он направился в Босфор.

В 11:30 поле зрения в 230° от курса появился гидросамолет. Он был опознан, как немецкий, хотя кресты на крыльях было трудно различить. Гидросамолет Gotha WD 1 с бортовым номером 286 сел рядом с "Goeben", его экипаж пожаловался на дефект рулевого управления и просил взять машину на борт. Крейсер остановился и талями поднял самолет из воды, в качестве крана используя стволы башни Quentin. В 12:05 крейсер продолжил путь к Килии, в 15:15 передал самолет на буксир, а в 16:00 вошёл в Стению и пришвартовался к причалу. По прибытии капитан Аккерман заявил, что "Императрица Мария" может быстро ходить и хорошо стрелять. Он также сказал, что в Черном море были бы полезны большие подводные лодки.

2 февраля 1916 г. "Goeben" получил приказ доставить 400 человек и военную технику для фронта в Трабзон. 3-4 февраля на борт погрузили два самолета и другое оборудование, а в 16:00 в тот же день крейсер вышел из Стении. 6 февраля в 7:00 он прибыл на рейд Трабзона и выгрузил на берег солдат и матчасть. В 8:00 он поднял якорь и со скоростью 16 узлов ушёл на запад, прибыв на рейд Бейкос 7 февраля в 8:50. Больше в феврале не произошло никаких значительных событий.

С 26 марта по 25 апреля снова был установлен левый кессон и с 26 апреля по 22 мая - по правому борту, предположительно, для обследования состояния обшивки после ремонта минных повреждений. После этого был период боевой подготовки, в том числе артиллерийские и торпедные стрельбы, обучение прожекторщиков. 24 июня был проведен траурный парад памяти генерал-фельдмаршала фон дер Гольца.

2 июля 1916 г. германо-турецкое командование для оказания поддержки наступающим турецким войскам на кавказском фронте выслало "Goeben" и "Breslau" в восточную часть Черного моря для уничтожения русских транспортов у кавказского побережья и Керченского залива. В случае встречи со слабейшими силами русского флота крейсера должны были атаковать их.

Вечером 2 июля 1916 "Goeben" перешёл из Стении на рейд Бейкос. Ночью в 1:00 снялся с якоря и вышел через Босфор в Черное море. Курс был взят на Туапсе через центр Черного моря, и 4 июля в 14:40 на горизонте показалась земля. Войдя на высокой скорости в Туапсинскую гавань с юга, с дистанции 4500-3200 м "Goeben" открыл огонь средним калибром по двум пароходам, многочисленным парусным судам, нефтехранилищу и другим портовым сооружениям, которые частично загорелись. Городские кварталы крейсер не тронул. С 15:44 до 16:07 15-см батарея правого борта сделала 161 выстрел, а с 16:15 до 16:22 батарея левого борта - 41 выстрел.

6 июля в 9:15 Сушон по радио передал на крейсер предупреждение о присутствии в 30 милях к северу от Эрегли русского дредноута "Императрица Мария" с эсминцами (на самом деле линкоров было даже два: "Императрица Мария" и "Императрица Екатерина II"). После получения сведений оба немецких корабля направились сначала к болгарскому побережью и только оттуда проскользнули в Босфор и 6 июля в 20:00 бросили якорь на рейде Бейкос.

7 июля "Goeben" перешёл в Стению и на следующий день экипаж приступил к установке оборудования управления артиллерийским огнём, которая продолжалась до 21 июля. 22 июля крейсер поднял пары, так, как сообщалось, что "Breslau" вступил в бой с "Императрица Мария", но тревога оказалась ложной. В августе 1916 года в службе корабля не произошло никаких существенных событий.

В ночь с 27/28 августа 1916 г. Румыния вступила в войну на стороне Антанты. Принимая во внимание ничтожные военно-морские силы Румынии, которая имела только устаревший легкий крейсер и речные боевые корабли, России пришлось взять на себя оборону румынского побережья. Русскому военно-морскому командованию в лице преемника адмирала Эбергарда вице-адмирала Колчака, благодаря наступательным минно-заградительным операциям в районе Босфора, удалось значительно ограничить деятельность немецко-турецких кораблей. Кроме того, снабжение углем стало еще хуже и ограничивало использование крупных боевых кораблей.

В сентябре были проведены учения, октябрь и ноябрь прошли так же спокойно. Снова возникла острая нехватка угля, поэтому выходы турецких и немецких кораблей в море временно прекратились. Только в конце октября "Goeben" в последний раз входил к Зонгудлаку, противника не встретил, а на обратном пути попал в сильный шторм.

30 ноября была завершена установка оборудования управления огнём, и в 11:30 "Goeben" перешёл в Галату для его настройки. В течение следующих двух недель оборудование было откалибровано и во время стрельб 14 декабря было установлено, что оно работает без ошибок.

До мая 1917 года больше не случилось никаких существенных событий. Основные усилия немецко-турецкого командования были направлены на траление минных заграждений, поставленных Черноморским флотом в районе Босфора. "Goeben" и "Breslau" находились в ремонте и в боевых действиях не участвовали.

26 мая 1917 года над правым внутренним валом "Goeben" был установлен кессон для ремонта подшипников. В июне начались ремонтные работы, во время которого устранили слабину внутренних винтов, провели капитальный ремонт двенадцати котлов и вспомогательного оборудования, увеличили угол возвышения орудий главного калибра, чтобы увеличить дальность стрельбы, установили на мачте позицию указателя направления, и др. Водолазы ежедневно спускались чистить днище корабля.

В июле все более и более частыми становились сигналы воздушной тревоги, в то время, как продолжались работы по техническому обслуживанию и ремонту. 3 июля ремонт правого внутреннего вала был завершён и кессон был переставлен на левый внутренний вал, а сам вал был извлечён для замены подшипников. Водолазы продолжали чистку корпуса. Остальные двенадцать котлов также были осмотрены и очищены, кроме того проводились различные другие работы.

В августе продолжался ремонт и чистка днища. Работы с левым внутренним валом были завершены 9 августа. Было выполнено техническое обслуживание электросети и капитально отремонтированы 15-см орудия. Работы продолжались и в сентябре 1917 года.

4 сентября вице-адмирал Хуберт фон Ребер-Пашвиц сменил вице-адмирала Сушона на посту командира Средиземноморской дивизии и командующего турецким флотом. Ребер-Пашвиц ранее командовал дивизией крейсеров, в 1912 году посетившей США.

13 октября "Goeben" развёл пары и в 8:30 покинул Стению, направляясь через Босфор в Мраморное море, где проводились учения. В тот же день он стал на якорь у Долма-Багче, мечети на Босфоре. На следующий день была проведена подготовка корабля к визиту Его Величества Кайзера. В понедельник, 15 октября 1917 г. В 10:05 был проведен парад для Султана и дан салют в двадцать один пушечный выстрел. В 11.39 салют в тридцать три выстрела приветствовал прибытие Его Величества Кайзера на железнодорожный вокзал. На следующее утро Кайзер и его свита прибыли на корабль и в 10:19 "Goeben" снялся с якоря и вышел из Босфора в Мраморное море. 17 октября в 7:29 крейсер бросил якорь на рейде Акбаш в Галлипольской гавани и в 8:15 Кайзер и его свита сошли на берег. "Goeben" затем перешёл в Галлиполийский залив, где стоял до 17:05, когда снова зашёл в Акбаш, чтобы забрать Его Величество. В 18:10 он отправился в обратный путь через Мраморное море и 18 октября в 6:15 бросил якорь на рейде Хайдар-паши. После того, как Кайзер выступил с речью к экипажу, в 8:50 он сошёл на берег. Затем крейсер перешёл к Долма-Багче и на следующий день вернулся в Стению.

С 30 октября по 1 ноября были проведены учения в Мраморном море, и в дальнейшем они повторялись в течение всего ноября.

16 декабря 1917 г. мирный договор с Советской Россией вступил в силу, боевые действия на Черном море прекратились, и у "Goeben", который стоял пришвартованный в Стении, не было никаких боевых задач. С прекращением военных действий, поставки угля из шахт в Зонгулдаке могли выполняться беспрепятственно (в течение 1917 года они были практически отрезаны российских эсминцами и подводными лодками, и поддерживающими их дредноутами).

 

ПОДРЫВ НА МИНАХ В ЭГЕЙСКОМ МОРЕ, РЕМОНТ В СЕВАСТОПОЛЕ И КОНЕЦ СЛУЖБЫ

 

4 января 1918 капитан-цур-зее Альберт Штёльцель сменил Аккермана на посту командира "Goeben".

После заключения перемирия центральных держав с Советской Россией необходимость новых операций в Черном море для "Goeben" и "Breslau" отпала. Поэтому командующий турецко-германским флотом вице-адмирал Ребер-Пашвиц охотно принял предложение турецкого командования совершить "рейд" в Эгейское море на транспорты союзников, на которых предполагалось перевезти из Салоник в Палестину две дивизии, и тем самым поддержать немецко-турецкую армию в её тяжелом положении. Адмирал полагал, что неожиданный выход двух германских крейсеров из Дарданелл, независимо от результатов их действия, вызовет серьёзное беспокойство союзников.

13 января по телефону поступил приказ провести операцию 20 января 1918 г. Командование немецкой и турецкой армии одобрило операцию в Эгейском море с целью уничтожения сил охранения союзников. "Goeben" и "Breslau" должны были в сопровождении миноносцев "Muavenet", "Basra", "Numune" и "Samsun" выйти из Дарданелл ночью, с тем чтобы с рассветом подойти к острову Имброс и вернуться по окончании всей операции к мысу Хеллес самое позднее к заходу солнца. Подводной лодке "UC-23" было приказано находиться в день операции у острова Мудрос, а четырем турецким миноносцам наблюдать за входом в Дарданеллы, чтобы не допустить неприятельские подводные лодки стать на позицию в зоне, через которую германские крейсера будут возвращаться обратно. Проходы в противолодочных сетевых заграждениях, поставленных в Дарданеллах, специально для "Goeben" и "Breslau" были расширены с 75 до 200 м. Тральщики протралили фарватер от Мертвой бухты на запад длиной в 6 миль, причем мины не обнаружили.

Чтобы решить проблему снабжения углём, корабли должны были сами сходить в Зонгулдак, чтобы пополнить свои бункеры. 14 января "Goeben" был готов к выходу в море и в 14:45 отчалил из Стении, направляясь к Черному морю. В течение ночи он шёл на восток со скоростью 10-12 узлов и в 8:25 стал на якорь на рейде Козлу возле Зонгулдака. В 10:50 крейсер начал погрузку угля, которая продолжалась до 16:15 следующего дня. В общей сложности было погружено 2249 тонн, и общий запас угля на борту был доведён до 3078 тонн. 18 января в 16:53 "Goeben" снялся с якоря, чтобы вернуться к Босфору.

19 января в 9:22 он остановился в заливе Стения, но пребывание было коротким, и в 11:10 крейсер направился в Мраморное море. В 13:47 корабль бросил якорь в 2 милях к северо-западу от Оксии, рядом с другими боевыми единицами, и на его борту было проведено совещание. Присутствующим командирам была показана захваченная британская схема расположения минных полей, взятая на борту севшего незадолго до операции на мель английского парохода. Предлогом для сбора кораблей являлись учения, и во второй половине дня "Goeben" с "Breslau" провели дальномерную практику, после чего, в 17:30 взяли курс на Дарданеллы. Начало операции было назначено в ночь 19/20 января 1918 г.

Утро 20 января принесло легкий западный ветер и небольшой туман. В 3:42 на борт поднялся в качестве лоцмана лейтенант-цур-зее резерва Земмлер, другой офицер доставил последние данные разведки. Ребер-Пашвиц рассказывал:

"Вдруг я был разбужен от беспокойного сна в своей каюте. Завыли паровые сирены. Было ли это туман? Действительно. Это было последнее, что я рассмотрел. Я присел и заглянул в иллюминатор; туман был густой, но потом рассеялся, и за это я был благодарен, преследующий нас кошмарный туман вскоре растаял... Немецкими летчиками было установлено, что минные заграждения были расположены последовательно, один за другим; Мы думали, что знали точное расположение каждого из них. Недавно случайно также попала в наши руки английская схема расположения минных полей. Под руководством моего превосходного сотрудника, начальника штаба капитана-цур-зее Рихтера, был разработан план операции. Мы намеревались держать операцию в секрете и не открывать планы до последнего момента, чтобы они не были преданы через шпионов. Под предлогом комбинированных учений я собрал свои силы в Мраморном море в полдень 19 января и там объявил командирам о планах похода в Дарданеллы. В глубокой тьме лоцман оберлейтенант-цур-зее Земмлер повел нас через наши собственные минные заграждения, "Гебен" впереди, "Бреслау" за «большим братом». При входе в Дарданеллы я разрешил миноносцам удалиться. Это было прекрасное воскресное утро, звезды все еще блестели, и вскоре после короткого рассвета, солнечный свет купался в нас сзади; все указывало на хороший день."

В 4:00 "Goeben" и "Breslau" миновали сетевые заграждения в устье Дарданелл у мыса Нагара, но в 5:30 в котле правого борта во II отделении возник пожар из-за разбитых трубок. Через четверть часа аналогичным образом вышел из строя котёл правого борта в IV отделении. В 5:50, пройдя Седуль-Бар и 6 миль протраленного фарватера, вместо того чтобы взять курс на норд, как рекомендовали парусникам, крейсера повернули с 270° на 239°, желая обойти минное заграждение, о наличии которого можно было предположить на основании знаков, поставленных на английской карте. Установить по этой карте точное место поставленного минного заграждения не представлялось возможным. На месте поворота был выставлен буй.

Вдруг в 6:10 в точке, ближайшей к крайнему знаку, отмеченному на этой карте, произошёл взрыв мины по левому борту в районе отсеков X-XI. Взрыв был слабым и был выставлен буй, чтобы отметить место. Ребер-Пашвиц продолжал:

Пфаррер [пастор] позже рассказал нам: "Я стоял рядом с машинистом на часах, куря сигару, когда корабль был потрясен тупым ударом, а затем пошла сильная вибрация, которая трясла корпус большого корабля. "Что происходит? Что это было?" "Только мина," ответил опытный машинист, "это не причинит никакого вреда, просто потрясёт нас немного". Тем не менее в отсеки был послан запрос, станция затоплений сообщила "все чисто". "Я знал, что так и будет" сказал машинист, и остановленные двигатели снова медленно заработали. Мой хороший друг, судовой врач, доктор Моозауэр, заметил, что мы были больше озабочены нашими сигаретами, чем нашей жизнью". Старший офицер, корветтен-капитан Лампе, сообщил, что затопления могут контролироваться без затруднений, и я решил продолжить операцию.

В 6:22 курс был изменён на 270° (на север) и выставлен еще один буй. Слева был виден маяк Имброз. "Breslau" увеличил ход, чтобы возможно быстрее подойти к бухте Кузу на острове Имброс и помешать уйти на запад судам союзников, которые стояли там на якоре.

В 7:23 курс был изменен на 0° и через одиннадцать минут - на 334½°. В 7:42 средний калибр "Goeben" открыл огонь по радиотелеграфному посту мыса Кефалло, дав по нему шесть залпов. Через пять минут было обстреляно и потоплено судно в заливе Кефало. "Breslau" в это время открыл огонь по двум шедшим с запада английским эскадренным миноносцам.

В это время впереди, в бухте Кефало острова Имброс, появились в поле зрения два монитора. В 7:49 "Goeben" открыл по ним огонь с дистанции 9100-6400 м (49-34 каб.). Второй залп был удачным и через две минуты корабль противника загорелся, а затем взорвался и затонул. Крейсер перенёс огонь на второй монитор, который был поражён с первого залпа. После двух мощных взрывов он также затонул. Таким образом, мониторы "Raglan" и "М-51" были потоплены в течение всего нескольких минут, сгорело также нефтехранилище на побережье острова. "Goeben" в течение 6 минут успел выпустить по мониторам и другим целям 6 или 7 залпов 280-мм снарядами и ещё 7 залпов 150-мм снарядами.

После этого, ввиду того, что поблизости никаких объектов для обстрела обнаружить не удалось, Ребер-Пашвиц отдал приказ повернуть назад и следовать прежним путем (курс 160°) к острову Лемнос для выполнения второй части операции. В 8:12 в заливе Кефало был обстрелян второй пароход. После четырех залпов с расстояния 7100 м судно легло на борт.

В 8:26 с севера показались два английских самолета. Это обстоятельство побудило адмирала Ребер-Пашвица поднять сигнал "Breslau" выйти из кильватера и стать головным, чтобы не мешать стрельбе по самолетам из кормовых зенитных орудий. Увеличив ход, "Breslau" вышел вперед и, находясь на левом траверзе адмиральского корабля, как раз в момент, когда были сброшена первая бомба (в 300 м за кормой "Goeben"), наткнулся на мину кормой с правого борта. Поврежденными оказались правая турбина и рулевой привод, из-за чего "Breslau" потерял способность управляться.

Через минуту "Goeben" открыл огонь по вражеской авиации, а еще минуту спустя две бомбы упали в 200 м по правому борту. "Goeben" остановился и, намереваясь взять "Breslau" на буксир, начал поворачивать влево. В 8.35 флагман сделал запрос "Можете управляться?" С "Breslau" ответили сигналом указателей поворота: "Я не в состоянии управлятся и маневрировать". На баке "Breslau" приготовились к буксировке, аналогичные меры были предприняты на юте "Goeben". Он подошёл к "Breslau", чтобы передать буксирный трос, но командир последнего прокричал в мегафон, что всё пространство между кораблями усыпано минами, и, действительно, в прозрачной воде мины были видны со всех сторон. Ребер-Пашвиц писал: "Командир "Бреслау", мой друг капитан-цур-зее фон Хиппель, которого любил и которым восхищался его экипаж за его отеческую и грациозную манеру, предупредил нас, что между двумя кораблями было много мин".

Однако было уже поздно, в 8:55 адмиральский корабль подорвался на второй мине, левым бортом, в районе VI и VII отсеков. По корпусу прошла мощная вибрация, вверх выбросило столб воды выше мачты, каскадом рухнувший на корабль. Большое количество мин было замечено слева, справа и впереди. Они были видны в чистой воде, но избежать столкновения можно было только при очень тщательном маневрировании. "Goeben" сначала застопорил машины, затем задним ходом вышел из опасной зоны, но думать об оказании помощи "Breslau" больше не приходилось.

Тем временем командир "Breslau" самостоятельно принимал меры. Осторожно маневрируя машинами, он пытался вывести корабль с минного поля. Но в 9:00 крейсер подорвался ещё на двух минах, одной в корме, другой под левой машиной. Оставаясь на плаву, "Breslau" слегка накренился и осел кормой. Немного спустя четвертая мина взорвалась под носовой частью котельного отделения и пятая под капитанским мостиком. Крейсер стал быстро крениться на левый борт и пошел ко дну. Подошедшими позже английскими эскадренными миноносцами было подобрано около 160 человек.

Ребер-Пашвиц продолжал: "На командном мостике "Гебен" я обдумывал потопление нашего давнего брата по оружию. Близкая дружба кораблей продолжалась в течение трех с половиной лет, и вдохновляла их. Радости и горести в течение этого времени связывали их вместе. Я сказал своему штабному офицеру Шлюбаху, который стоял рядом со мной: "Я не могу позволить нашим товарищам погибнуть". Но он напомнил мне, что "Гебен" представляет наши немецкие интересы в Турции, и что он не должен быть потерян. Кроме того, все шлюпки корабля были оставлены на берегу, так как они мешали в бою. Английские эсминцы показались в пределах видимости, а также были замечены английские подводные лодки. Таким образом, я должен был сделать самое трудное решение в моей жизни и думать о безопасности флагмана. Не оставалось ничего другого, кроме, как вызвать наши миноносцы для спасения людей."

В 9:10 "Goeben" курсом 240° вышел из заминированной области. В 9:15 четыре авиабомбы упали далеко за кормой, а одна - близко к борту. Был взят курс 175°. От выполнения второй части операции поврежденному "Goeben" пришлось отказаться, и он направился назад в Дарданеллы, избегая идти тем же курсом, которым он проходил при выходе их пролива. Теперь выяснилось, что появились проблемы с навигацией, потому что гирокомпас работал ненадёжно, его шарниры были повреждены, а отклонение магнитного компаса было изменено сотрясениями от взрывов мин и стрельбы. Поэтому позиция корабля могла быть определена только путем использования двух или более азимутов на наземные объекты. Маяк Тенедос был прямо по курсу, и корабль взял курс на него, приближаясь к точке поворота. Не было видно ни одного из выставленных ранее буев. В 9:30 неисправный котел правого борта во II отделении снова заработал, а в 9:45 также и правый котёл в IV отделении.

В 9:48, недалеко от места, где "Goeben" подорвался первый раз утром, он снова подорвался на третьей мине и опять без серьёзных повреждений. Взрыв произошёл по правому борту в районе отсеков III и IV. Между тем, крейсер почти постоянно подвергался атакам с воздуха. Вверху кружили от восьми до десяти британских самолетов, но вскоре прибыл турецкий самолет и над головой разразился воздушный бой, в результате которого один вражеский самолет загорелся и упал в море. В 10:05 около двадцати бомб упало вокруг корабля, и еще десять между 10:27 и 11:16.

20 января в 10:30 крейсер наконец вошел в Дарданеллы, но беды его на этом не закончились. В 11:05 лоцман, лейтенант-цур-зее резерва Земмлер, поднялся на борт в Чанаке. Он уверил, что не будет никаких трудностей с проходом через сеть у Нагары, и что восточный буй барьера должен остаться слева. Согласно инструкции к востоку от буя, всего в 200 метрах от Нагары, глубина была 11 м. С учетом течения, скорость стоило держать 14 узлов на 150 оборотах. Эскиз показывал, что буя по правому борту не было, но корабль часто проходил близко к берегу при проходе сетевых барьеров, и этому не придали значения.

В 11:32 у Нагары перед проходом через ворота в сетевых заграждениях на 15-узловом ходу крейсер выскочил на одноименную банку с глубиной 5 метров. Все попытки сойти с мели собственными силами не увенчались успехом. Буй, который указывал на конец Нагарской банки, и должен быть оставлен по правому борту, был принят за буй, отмечающий конец сетевого барьера, и был оставлен по левому. Ребер-Пашвиц писал:

"После того, как огонь замолк, и мы, казалось, достигли тихой заводи, я пошел с корветтен-капитаном Шлюбахом в мою каюту, чтобы подготовить отчет о событиях, когда вдруг весь корабль затрясся всеми суставами, двигатели заработали на "максимальной мощности" заднего хода, затем замолкли и крейсер лежал неподвижно и тихо. Мы вышли на палубу и увидели, что корабль, казалось был одет на отмель, поэтому я пошел в штурманскую рубку, чтобы по карте определить, как это могло произойти. Могучий корабль стоял неподвижно, высоко и с тремя пробоинами от мин - и двумя другими, которые, хотя и были заделаны, но плохо - за пределами противолодочного барьера и, следовательно, уязвимый для английских подводных лодок, открыт для вражеских самолетов, так же, как и бессильный против огня английских дредноутов, если они попытаются обстрелять нас из Саросского залива. Надо благодарить Бога, что в конечном итоге появились только самолеты."

Положение корабля было очень серьёзным, так как он оставался вне сетевого заграждения, был открыт для атаки с воздуха и мог быть обстрелян перекидным огнем из Саросского залива. За 6 дней, в течение которых "Goeben" сидел на мели, на него было совершено 276 налетов и сброшено, по английским данным, 15,5 т взрывчатых веществ. По подсчетам немцев, было сброшено 180 бомб, но только две из них попали в корабль (1,1% попаданий). 22 января было десять налётов между 11:42 и 12:05, одна бомба ударила в заднюю трубу, проделав пробоину в 3 м², которая была закрыта асбестовым матом. 23 января было восемь налётов, и в ходе последнего, между 21:35 и 22:02, бомба попала в противоторпедную сеть по левому борту на траверзе башни Е, причинив поверхностные повреждения. Один самолет был сбит. На следующий день было семь налётов, а вечером - перекидной обстрел из Саросского залива из 152-мм орудий с двух или трех кораблей, который давал недолеты до 1000 м и был безрезультатным. Далее последовали налёты 25 января.

Все турецкие миноносцы, даже самого малого водоизмещения, были привлечены к круглосуточной противолодочной обороне линейного крейсера. "Goeben" прочно сидел носом на песчаной банке одной пятой длины своего корпуса. Для облегчения работы машин и буксиров было затоплено несколько кормовых отсеков, боеприпасы из носовых погребов перенесли в корму, но всё было бесполезно — сняться с мели "Goeben" не удавалось.

Тогда к нему 21 января в 19:50 подвели старый турецкий броненосец "Turgut Reis" (бывший немецкий Weissenurg), который по предложению одного турецкого офицера поставили на правом крамболе "Goeben" кормою; вращение винтов броненосца должно было размыть песчаную банку. Через 24 часа работы винтов "Turgut Reis" и усилий двух буксиров к полудню 26 января 1918 г. линейный крейсер удалось стянуть с мели. 27 января в 8:30 он встал на якорь в Константинополе, а 28 января перешёл в Стению, где водолазы осмотрели повреждения.

 

28-29 января "Goeben" грузил уголь, а 30-31 января были пополнены боеприпасы. За февраль не произошло никаких существенных событий, кроме обследований повреждений и очистки котлов. Так же спокойно прошёл март, за исключением стрельбы по вражескому разведывательному самолету 31 марта. Не было никаких существенных событий и в апреле 1918 года.

В конце апреля крейсер решили отправить для показа флага в оккупированный немецкими войсками Севастополь, а заодно воспользоваться имеющимся там большим доком. 30 апреля начальник флота и чины штаба поднялись на борт "Goeben" и был разведён пар, достаточный для скорости 14 узлов. В 16:00 дул восточный ветер и когда крейсер вместе с легким крейсером "Hamidieh" вышел из Стении, направляясь через Босфор в Черное море, облака рассеялись. На следующий день, 1 мая 1918 года, в 12:55 на расстоянии 53 миль показалось Крымское побережье. Старший штаб-офицер, корветтен-капитан Шульбах, пошел вперед и в 13:25 радировал на "Goeben": "Севастополь прямо впереди. Часть кораблей находятся под украинским флагом, демобилизованы". Тем не менее, начальник флота был осторожен и 2 мая в 14:00 крейсер был лишь на траверзе мыса Сарыч, а в 15:15 у Балаклавской бухты. Когда в 17:30 он приблизился к Севастополю, то остановился и ждал лоцмана, которого не было до 18:40, когда катер доставил Шульбаха обратно на борт и "Goeben" начал маневрировать через минные заграждения по его инструкциям. В 19:10 крейсер бросил якорь в Севастопольской гавани, где почти все русские корабли были покинуты своими экипажами. Они были взяты под охрану немцами.

3 мая на борту флагманского корабля было проведено совещание, в ходе которого определяли состояние российских судов. 8-9 мая "Goeben" принял в общей сложности 1083 тонн угля. После этого на берегу была проведена работа, в том числе инвентаризация российского оборудования. 22 мая в 8:05 крейсер снялся с якоря и через внутреннюю гавань направился к бую у большого дока. С 23-31 мая с помощью 140-150 рабочих док был подготовлен для ввода в него "Goeben". Доковые механизмы были капитально отремонтированы. Эти работы продолжалась до 6 июня. 7 июня в 6:00 крейсер, наконец вошёл в док. Это было первое докование крейсера с довоенных лет. Несмотря на то, что в доке не было никакой возможности предварительной ликвидации минных повреждений, он подходил для очистки и покраски корпуса ниже ватерлинии, а также для ремонта дейдвуйдов гребных валов, которые были повреждены, когда корабль был на мели. Гебен оставался в доке до 12 июня, пока продолжалась окраска днища. 13 июня были закончены работы с паропроводом к кабестану, днище корабля было очищено и покрыто двумя слоями краски, нижние клапаны корабля были осмотрены. Техническое обследование повреждений ниже башни E показали, что стрельба из этой башни не представлялось возможной, однако ни на одном из минных повреждений не было проведено никаких работ. На следующий день в 8:30 "Goeben" вышел из дока и принял 807 тонн угля с баржи.

Утром 26 июня планировался выход в Черное море, но из-за плохой погоды он был отложен до 14.00. В 14:48 "Goeben" отчалил от буя, направляясь через минные заграждения в Черное море. За крейсером следовал эсминец "R10" (бывший русский миноносец "Жаркий", который был захвачен 1 мая 1918 года и принят на службу 7 мая). Немецкий отряд взял курс на восток в сторону Новороссийска и в тот же вечер провёл прожекторные учения.

Рано утром 27 июня впереди в поле зрения показались два облака дыма, один из которых оказался тральщиком, который приблизился к борту и передал отчет об условиях в Новороссийске. В тот же день "Goeben" остановился, миноносцы "Numume" и "Muavenet" и "R10" поравнялись с ним и было проведено совещание. На следующее утро в 7:30 крейсер прибыл на рейд Новороссийска и в 10:20 стал на якорь возле мыса Дуба. В 11.55 тральщики и миноносцы вошли в гавань, а в 14:45 и "Goeben", в 16:35 бросив якорь у мола. Той ночью также прибыли миноносец "Berk" и крейсер "Hamidieh".

После краткого показа флага в Новороссийске "Goeben" 1 июля во второй половине дня снялся с якоря и направился обратно в Севастополь, прибыв туда утром 2-го июля, где загрузился углём. 6 июля в 14:00 "Goeben" отчалил от буя, направляясь через южный вход Севастопольской гавани в Черное море на скорости 12 узлов. На следующее утро он прошёл через минные заграждения и вошёл в Одесскую гавань, где в 10:15 стал на якорь на рейде. На следующий день, 8 июля, в 14:15 на борт крейсера поднялись генерал-фельдмаршал фон Эйхгорн и члены его штаба, вместе с послом бароном фон Муммом. "Goeben" вновь прошёл через минные барьеры, вышел в Черное море и взял курс на Севастополь. 9 июля в 7:50 крейсер прибыли в Севастополь и в 8:00 ошвартовался у буя. Генерал-фельдмаршал фон Эйхгорн обратился к экипажу с речью, затем они с Муммом сошли на берег.

10 июля "Hamidieh" покинул Севастополь с "Medjidieh" на буксире. "Medjidieh" был поднят русскими у Одессы и введён в строй, как "Прут", и турки были приятно удивлены, когда нашли его целым. 11 июля в 9:40 "Goeben" покинул Севастополь, взял курс на Босфор со скоростью 14 узлов и в 17:15 обогнал "Hamidieh" и "Medjidieh". На следующий день он прибыл в Босфор, где с него в 7:30 рядом с буем № 4 заметили дрейфующую мину. В 11:35 крейсер стал на якорь в заливе Бейкос. 13 июля в Бейкос прибыли также "Hamidieh" и "Medjidieh" и в 17:15 "Goeben" перешёл к Долма-Багче, дал двадцать один залп салюта, и вскоре ушёл в Стению.

17 июля "Goeben" отошёл от причала и на нём был установлен кессон, вероятно, по середине левого борта; Тем не менее, 24 июля кессон был удален, поскольку он не вписывался в обводы и не мог быть осушен. Корабль вернулся к причалу. 7 августа он снова отошёл от причала для установки кессона в передней части левого борта. На следующий день кессон был установлен на место. Ремонтные работы в кессоне продолжались до 19 октября (72 дня). 30 сентября была начата работа по ремонту кормовой трубы. Другие повреждения не ремонтировались до капитального ремонта в 1926-30 гг.

Военное и политическое положение, сложившееся во второй половине 1918 г., принудило Турцию 1 ноября 1918 г. заключить перемирие с Антантой, и на следующий день 2 ноября 1918 г. Вице-адмирал Ребер-Пашвиц передал линейный крейсер "Goeben" Турции, теперь уже навсегда. Немецкая часть экипажа была отправлена на пароходе в Одессу.

 

Jawus Sultan Selim / Yavuz

 

 "Goeben" провоевал войну 1914-18 гг. формально турецким кораблем под названием "Jawus Sultan Selim" с немецким экипажем на борту и после войны был передан Турции уже фактически. Антанта потребовала передачи ей линейного крейсера для интернирования либо разборки на металл в случае его плохого технического состояния. Но из-за вмешательства Кемаль-Паши этого не произошло.

Корабль в 1919-26 гг. стоял в небоеспособном состоянии в Стении, не находя себе применения. В 1925 г. турецкое правительство заключило договор с фирмой Флендер-верке (Любек) о постройке плавучего дока грузоподъемностью 25000 т., а пока он строился, 20 декабря 1925 г. в Исмид прибыл арендованный док французской фирмы Penhoet (Сен-Назер), которая произвела ремонт и модернизацию "Jawus Sultan Selim".

В 1927 на вновь созданную военно-морскую верфь в Гёльчуке наконец прибыл новый док, достаточный, чтобы производить ремонт крейсера. Работа французской верфи Chantiers де l'Atlantique была оплачена и продолжалась три года. Она сопровождалась многочисленными авариями и скандалами, связанными со взяточничеством. Английский "Journal of the R.N. Service Institution" за февраль 1927 г. сообщал, что "Jawus Sultan Selim" был введен в плавучий док, но конструкция нового дока оказалась недостаточно прочной, и правая сторона его осела. Сам "Jawus Sultan Selim" остался, по-видимому, невредим.

Начальник штаба маршал Февзи Чакмак был против дальнейшего расширения флота и запретил любое новое строительство. Ситуация изменилась только тогда, когда главный соперник, Греция, в 1928 году провела крупные военно-морские маневры на границе с Турцией.

На корабле была установлена новая французская система управления артиллерийским огнем и заменены котлы. Модернизация "Jawus Sultan Selim" подвинула греческое правительство в 1929 г. предложить 10-летний мораторий на постройку кораблей, но турецкое правительство его не приняло. На ходовых испытаниях 17 марта 1930 г. во время 4-часового пробега крейсер развил скорость 27,1 узла, и 28 марта 1930 года официально вступил в строй турецкого флота.

В 1933 и 1934 годах политики использовали корабль для представительских целей. Премьер-министр Инёню ходил на нём из Стамбула в Варну, а шах Ирана Реза Пехлеви, во время своего визита в Турцию, был доставлен на крейсере из Трабзона в Самсун.

В 1936 при Новой Республике название корабля изменили на TCG (Türkiye Cumhuriyeti Gemisi / Корабль Республики Турции) "Yavuz". Он стал флагманом нового турецкого флота, и в ноябре нанёс визит на британскую Мальту.

В ноябре 1938 крейсер доставил останки Мустафы Кемаля Ататюрка из Хайдар-паши в Измит. В том же году корабль прошёл капитальный ремонт.

С 1941 г. он имел следующее вооружение: 5x2 - 280-мм; 10 - 150-мм; 4 - 88-мм, 12 - 40-мм и 6 - 20-мм зенитных орудий; 4 - 500-мм торпедных аппарата. На нем демонтировали кормовую мачту, чтобы обеспечить достаточный сектор в горизонтальной плоскости для стрельбы зенитных орудий.

До 40-х годов линейный крейсер являлся флагманским кораблем турецкого военно-морского флота.

5 апреля 1946 г. в Стамбул с визитом прибыл линейный корабль ВМФ США "Missouri" (BB-63). Он был встречен 19 залпами салюта, данными с "Yavuz". Поводом для визита стала передача тела Мунира Эртегуна, в то время - турецкого посла в Соединенных Штатах.

С 1948 г. линейный крейсер стал стационером в Измите, использовался как учебная база, а 20 декабря 1950 г. был выведен в резерв. В 1952 году, когда Турция вступила в НАТО, стоящий на приколе корабль получил бортовой номер "B70".

14 ноября 1954 г. старый крейсер был вычеркнут из списка боевых кораблей, однако продолжал находиться в гавани Чальчук и использовался в качестве церемониального корабля для выполнения почетного ритуала.

В 1964 "Der Spiegel" сообщил, что Турция планирует сдать бывший "Goeben" на металлолом в Германию, чтобы, за счет поступлений от продажи металлолома, финансировать первую стадию постройки нового учебного корабля. В 1965 году был объявлен международный тендер. В качестве минимальной ставки была названа сумма в 25,19 млн турецких фунтов (чуть менее 11 млн немецких марок). Однако разборщики посчитали эту сумму чрезмерной, поэтому покупателя не нашлось. Через год, при второй попытке, турецкое правительство снизило требования до 19,95 миллионов фунтов (8,8 миллиона DM). Но также ни одна из соответствующих компаний предложением не заинтересовалась.

После ожидания выгодного предложения, "Yavuz" в 1970 г. наконец купил у военно-морского флота (приблизительно за 20 миллионов турецких лир) для разделки на металл турецкий государственный концерн вооружения М.К.Е.К. 7 июня 1973 г. в присутствии командующего турецким военно-морским флотом адмирала Фирата и военно-морского атташе ФРГ фрегатен-капитана фон Робертуса состоялся последний торжественный спуск флага. После этого государственное предприятие М.К.Е.К. начало разборку корабля, которая, согласно контракту, должна была закончиться в августе 1974 г.

К разделке немедленно приступить не смогли, поскольку это могла сделать только новая верфь в Саймене, расположенная между Измидом и Чальчуком. Продажу металла и организационное руководство взял на себя М.К.Е.К., а разборку производила фирма по разделке кораблей, которая за это получила от М.К.Е.К. около 15 миллионов лир.

Вычеркнутый из списков флота линейный крейсер "Yavuz" из Чальчука, где он находился с 1948 г., был отбуксирован в Саймен. Там с помощью простейших подъёмных устройств его постепенно начали разбирать. После демонтажа башен, котлов, турбин и брони корпус был разрезан на 5 секций. Затем с помощью снятого с корабля кабестана со шпилем их по одной вытащили на берег, и к 1976 году он был окончательно разобран.

Благодаря заметному следу, оставленному в истории Первой мировой войны, и возникшим при этом политическим последствиям, "Goeben" навечно вошел в мировую историю. Приходится с сожалением констатировать, что спасение корабля, когда-то входившего в боевой состав кайзеровского флота, было предпринято с некоторым запозданием.

В начале 1970-х годов, частные круги в Германии развернули кампанию по доставке крейсера в Германию, что бы превратить его в музей. В частности, им заинтересовался Немецкий музей в Мюнхене. Тем не менее, эти планы не могли быть реализованы по финансовым соображениям. Некоторые предметы с "Yavuz" находятся сегодня в военно-морском музее Стамбула.

 

ГАЛЕРЕЯ МОДЕЛЕЙ

 

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
на немецком
1	Groner E., Mickel P., Mrva F. - Die Deutschen Kriegsschiffe.1815-1945. Vol. 1., Bernard & Graefe Verlag, Munchen, De, 1982.
2	Hans Hildebrand, Albert Röhr, Hans-Otto Steinmetz: Die deutschen Kriegsschiffe. Ein Spiegel der Marinegeschichte von 1815 bis zur Gegenwart. Biographien, Band 3. Mundus Verlag 1990.
3	Bernd Langensiepen, Dirk Nottelmann, Jochen Krüsmann: Halbmond und Kaiseradler, Breslau und Goeben am Bosporus 1914–1918, Mittler & Sohn Verlag, Hamburg 1999
4	Erwin Strohbusch: Kriegsschiffbau seit 1848, Deutsches Schiffahrtsmuseum, Bremerhaven 1984
на английском
5	Dan Van Der Vat: The Ship That Changed the World: The Escape of the Goeben to the Dardanelles in 1914. – London: Hodder & Stoughton, 1985
6	Staff G. - German Battlecruisers 1914-19. Osprey Publishing Ltd, Oxford, UK, 2006.
на русском
7	Мужеников В.Б. - Линейные крейсера Германии. Санкт-Петербург, 1997.
8	Мужеников В.Б. - Линейные Крейсера «Фон Дер Танн», «Мольтке», «Гебен» и «Зейдлиц». 1907-1918 гг. Санкт-Петербург, 2010.
9	Кооп Г. - На линейном крейсере "Goeben". - перевод с немецкого - Степанова О. А. Санкт-Петербург, 2002.
10	Грибовский В.Ю. - Черноморский флот в боях с "Гебеном" (1914—1915 годы)  // журнал "Гангут ".-1996.-№10
11	Пузыревский К. П. - Боевые повреждения и гибель кораблей в Ютландском бою. Санкт-Петербург, 1995.
12	Пузыревский К. П. - Повреждения кораблей от подводных взрывов. Санкт-Петербург, 1995.
13	Тарас А. Е. - Энциклопедия броненосцев и линкоров. Харвест, Минск, 2002.
14	Балакин С. - Невероятное возвращение "Seydlitz"а. // журнал "Моделист-конструктор".-1995.-№2.
15	Смирнов Г., Смирнов В. - Эскадренный крейсер-борьба мнений. // журнал "Моделист-конструктор".-1979.-№12.
+
некоторые другие материалы с интернет-форумов и энциклопедий