В канун сражений на реке Изер и у Ипра, 19 октября 1914 года, эскадра М. фон Шпее была на пути к чилийскому о. Мас-а-Фуэра. Двигаясь на зюйд-ост, она сближалась с британской эскадрой контр-адмирала сэра К. Крэдока, которая после поиска вернулась на Фолклендские острова и 22 октября вновь вышла в море. В составе британской эскадры находился старый линейный корабль "Canopus", максимальная скорость которого не превышала 12 уз. Но так как Крэдок боялся упустить Шпее, предполагая, что германская эскадра уже находится вблизи чилийских берегов, он оставил "Canopus" для конвоирования угольщиков. Британское же Адмиралтейство, постоянно вмешиваясь в управление ВМС на этом театре, отменило приказ К. Крэдока броненосному крейсеру "Defence" — присоединиться к эскадре — и послало его в распоряжение адмирала Стоддарта к восточному побережью Южной Америки. Такое разделение сил (силы Стоддарта: броненосные крейсера "Defence", "Cornwall", легкий — "Bristol", вспомогательные — "Macedonia" и "Edinburgh Castle") отвечало оборонительным намерениям Адмиралтейства, по словам сэра Ю. Корбетта: "...Иметь достаточные силы на обоих побережьях на случай появления неприятельских крейсеров на торговых путях". Но эти оборонительные действия входили в противоречие с указанием "искать неприятеля", посланным Адмиралтейством К. Крэдоку, которое он понял как указание "отыскать и разбить неприятельскую эскадру". Таким образом, британская эскадра, оставив далеко позади "Canopus", начала движение к северу вдоль побережья Чили.

Canopus     Defence     Cornwall     Bristol     Macedonia     Edinburgh Castle

Тем временем эскадра М. фон Шпее 26 октября подошла к о. Мас-а-Фуэра, где приступила к погрузке угля. Спустя два дня она вышла оттуда в полной боевой готовности. Из донесения транспорта "York", заранее посланного Шпее в Вальпараисо, видно, что германская разведка в Южной Америке была довольно прилично осведомлена о дислокации британских ВМС на этом театре. В телеграмме, между прочим, указывалось, что линкор типа "Queen" с тремя угольщиками находится в Пунта Аренас. Действительно, радиограмма "York" была направлена 27 октября, a "Canopus" вышел в море из Пунта Аренас на следующий день. М. Шпее же, основываясь на сведениях разведки и перехвате большого количества радиограмм противника, заключил, что силы англичан разделены на три группы, слабейшая из которых — легкий крейсер "Glasgow" — и должна подвергнуться первому удару. То есть операция, приведшая к Коронельскому бою, планировалась как облава на "Glasgow", это было зафиксировано 29 октября 1914 года в оперативном приказе по эскадре. Адмирал К. Крэдок, идя на север, также рассчитывал встретить лишь один "Leipzig", ибо на германской эскадре радиотелеграфирование было налажено так, что при перехвате радиограмм у противника складывалось впечатление, что радирует только один корабль. Подтверждает это и Ю. Корбетт, который пишет, что "адмирала (Крэдока) заботило отсутствие сведений разведки", и что он считал вероятным противником лишь "Leipzig".

Итак, обе эскадры шли навстречу друг другу, но если на эскадре М. Шпее еще 18 октября состоялось совещание командиров кораблей, на котором был выработан план возможного боя с британской эскадрой, то о каком-либо совещании у К. Крэдока сведений не имеется.

1 ноября в 2 ч 50 мин утра М. Шпее получил сообщение о том, что на рейд Коронеля 31 октября пришел британский легкий крейсер. Радиограмму отправили с транспорта "Gattingen", высланного в море начальником германской разведки в Вальпараисо, на "York" к этому времени чилийские власти уже опечатали радиостанцию. М. Шпее двинулся к Коронелю, рассчитывая прибыть в этот район до истечения 24-часового срока пребывания корабля воюющей державы в нейтральном порту. Но "Glasgow" вышел из Коронеля раньше — в 9 ч утра 1 ноября — и в 14 ч 05 мин прибыл к месту рандеву с эскадрой К. Крэдока. После соединения английские крейсера разошлись веером на норд-норд-ост, кроме флагмана, который зачем-то пошел на норд-норд-вест, с тем чтобы образовать некое подобие завесы с интервалами по приказу, в конечной точке примерно в 15 миль между судами, и двинулись на норд-норд-ост к побережью Чили. В 15 ч 50 мин (время германское, на 30 мин впереди английского) "Glasgow" донес, что видит на ост дымы, и через 6 минут повернул к востоку, чтобы их разглядеть. В 16 ч 10 мин он донес, что видит "Scharnhorst", "Gneisenau" и легкий крейсер "Leipzig". А через семь минут на германской эскадре опознали англичан. Между тем "Glasgow" развернулся на 12 румбов и стал отходить на соединение с флагманом. То же сделали идущие слева от него "Otranto" и "Monmouth". К. Крэдок же на "Good Hope", находившийся в 25 милях к западу от "Glasgow", повернул на восемь, а затем еще на два румба вправо по направлению к "Glasgow".

Good Hope     Monmouth     Glasgow     Otranto

Видимость была хорошей, небо чистое, но в это время флагманские корабли обеих эскадр разделяло около 50 миль. Крэдок не видел Шпее, Шпее не видел Крэдока. Ветер был южный, — доносил впоследствии Шпее, — силою в 6 баллов, иначе говоря, по шкале Бофорта это "Сильный ветер" 15—19 узлов (до 31 км/ч), заходивший к юго-востоку. От юга шла сильная волна, в соответствии с прибрежным течением и еще ранее разведенная ветром до 6 —7 баллов. При такой погоде парусники "не выходят в море, а находящиеся в море ложатся в дрейф", волны громоздились, ветер срывал с гребней белую пену и стелил ее полосами по ветру. Корабли зарывались носом в волну, которая иногда разбивалась о барбеты носовых башен броненосных крейсеров. На легких крейсерах стоять на палубе было практически невозможно, люди, давно уже мокрые насквозь, цеплялись за все, что подвернется под руку. Эскадра М. Шпее довернула на противника и увеличила ход с 14 уз до полного. Немецкие крейсера шли лагом к волне. В 17 ч 34 мин К. Крэдок повернул эскадру "все вдруг" на противника, через минуту Шпее ответил поворотом эскадры последовательно влево. Он не хотел начинать боя до захода солнца, так как заходящее светило слепило бы глаза германским комендорам. Обе эскадры шли на юг против волны. Немцы занимали наветренное положение. Граф М. Шпее писал в своем рапорте: "Ветер и волнение были встречными, поэтому корабли сильно качало, особенно малые крейсера обоих противников. Наблюдение и определение дистанции были крайне затруднены, так как волны захлестывали мостики. Волна была так велика, что закрывала цель нашим наводчикам 6-дюймовых орудий на средней палубе, которые вообще не могли видеть корму вражеских кораблей. Форштевни они замечали лишь изредка".

Солнце садилось в штормовых облаках. По описаниям германских офицеров, свинцовые тучи и налетавшие дождевые шквалы затемняли свет наступающих сумерек, однако западная часть горизонта была ясной. Пока не зашло солнце, выгоды освещения оставались на стороне Крэдока, но затем обстановка переменилась. Немецкие крейсера терялись в темноте восточного горизонта, а английские четко вырисовывались на освещенном западном.

В 18 ч 34 мин, с расстояния 10 400 м, немцы открыли огонь. Сначала они взяли в вилку "Otranto", вынудив капитана Эдвардса отвернуть вправо и выйти из строя за пределы дальности огня германских орудий. Британские корабли имели между собой интервалы в 2 кб, немцы же несколько растянулись: "Leipzig" следовал за "Gneisenau" в 5 кб, за ним в 7 кб шел "Dresden". "Scharnhorst" и "Gneisenau" перенесли огонь на английские броненосные крейсера, "разделив цели слева", то есть "Scharnhorst" стрелял по "Good Норе", a "Gneisenau" — по "Monmouth". Первый трехорудийный залп "Scharnhorst" дал недолет в 2,5 кб и весьма кучные разрывы. А уже третий залп попал в "Good Hope" и вывел из строя носовую 234-мм орудийную башню, вызвав пожар в носовом каземате, а также уничтожил систему управления огнем. "Gneisenau" стрелял залпами по "Monmouth", и через три минуты на его баке начался пожар.

Обер-лейтенант Кнооп, офицер с "Scharnhorst", вспоминал: "Во многих случаях сразу вслед за попаданием наших фугасных снарядов следовала вспышка огня... Два раза я видел то, что можно было принять за взрыв боеприпасов. После взрывов фугасных снарядов поднимались столбы пламени, отличающиеся от остальных вспышек формой и размерами. Некоторые попадания, вероятно, в палубы, посылали вверх широкие фонтаны искр. Когда снаряд попадал в броню, наблюдалось густое черное облако с четко очерченными краями. Попадания были такими частыми, что невозможно описать их по порядку. "Good Hope" получил серьезные попадания в носовую часть, верхний мостик, в мачту примерно в 30 футах над палубой, в заднюю часть формарса. Он также получил несколько попаданий в среднюю часть, где возник пожар. Несколько снарядов попали в кормовую батарею, где тоже начался пожар. Сквозь орудийные порты можно было видеть пожары во внутренних помещениях. Два снаряда попали возле кормовой башни... "Monmouth" получил попадание в носовую 152-мм башню. Фугасный снаряд сорвал крышу. Последовал ужасный взрыв пороховых зарядов, который сорвал всю башню с полубака. Она просто исчезла. Я видел, как множество снарядов попали в среднюю часть корабля. Огромная стена огня высотой почти в мачту и шириной от 60 до 90 футов (18,3-27,4 м) внезапно поднялась у него на правом борту. Я насчитал от 30 до 40 попаданий. Одновременно были видны 3 или 4 пожара".

Бой вскоре сделался общим. "Leipzig" стрелял по "Glasgow" и через 10 мин добился накрытия. "Dresden" также стрелял по "Glasgow". С каждой минутой тактические условия для англичан ухудшались: волны били в стреляющий борт, обдавая комендоров и заливая прицелы. Орудия батарейных палуб британских крейсеров и вовсе не могли стрелять, так их заливало; темнота сгущалась, и корректировать огонь становилось невозможным. Вдобавок еще и дым германских крейсеров скрывал "Leipzig" от "Glasgow". О местоположении немцев англичане могли судить лишь по вспышкам выстрелов. Германские крейсера посылали залпы каждые 15 с из трех 210-мм и трех 150-мм орудий, англичане же давали залп через 50 с, и то в начале боя их 152-мм снаряды не долетали до противника.

Вот как описывал избиение один из офицеров крейсера "Glasgow": "На борту "Good Hope" и "Monmouth" стояли стены огня, с которыми не могли справиться даже высокие волны. Дым из труб подсвечивался снизу тусклым свечением пожаров. Часто корабли освещали яркие вспышки, когда снаряд взрывался на надстройках. К 19.45 (по английскому времени, по немецкому 19.15), когда совсем стемнело, "Good Hope" и "Monmouth" находились в бедственном положении. "Monmouth" выкатился из строя вправо. Он ярко пылал и имел небольшой крен. На "Good Норе" после 45 минут боя действовали лишь отдельные орудия. Его пожары пылали все ярче. В 19.50 произошел ужасный взрыв между четвертой трубой и грот-мачтой. Столб пламени взлетел на 200 футов (около 70 м.), осветив массу обломков, которые взлетели еще выше. Крейсер превратился в низкий черный силуэт, освещенный только тусклым заревом. Никто на борту "Glasgow" не видел, как он погиб, однако он мог продержаться лишь несколько минут".

Стрельба с "Good Hope" прекратилась, и через несколько минут он затонул, но в темноте этого никто не увидел. Теперь огонь германских крейсеров сосредоточился на "Monmouth", однако как только показывались вспышки выстрелов "Glasgow", огонь тут же переносился на него. Поэтому после 19 ч 30 мин "Glasgow" прекратил огонь и повернул направо. Стрельба немцев также прекратилась. Вскоре с "Glasgow" увидели "Monmouth", ворочающий к северу с целью стать кормой к волне. Он имел сильный дифферент на нос и крен на левый борт. Сквозь иллюминаторы виднелись отсветы внутренних пожаров. В это время тучи разогнало, и вышла луна. В лунном свете с "Glasgow" обнаружили германские крейсера, идущие от ост-зюйд-ост строем фронта. Командир "Glasgow" Люс решил уходить, корабль имел пять попаданий в ватерлинию, но все в угольные ямы, а снаряд, попавший в каюту капитана, не взорвался, поэтому крейсер сохранил свою скорость. Он стал отходить на северо-запад. Дважды "Glasgow" видели с германских легких крейсеров, высланных М. Шпее в торпедную атаку против англичан, но они тут же теряли его в темноте.

В это время на сцене появился "Nürnberg". Он отстал от эскадры на 25 миль и не принимал участия в бою. Только в 17 ч 30 мин с него далеко на горизонте увидели "Scharnhorst", а после сгущения темноты крейсер и вовсе шел на вспышки выстрелов. В 19 ч 30 мин радиостанция "Nürnberg" приняла приказ М. Шпее: "Легким крейсерам произвести торпедную атаку". Капитан цур зее Шёнберг, ранее ориентировавшийся по вспышкам выстрелов, после того как стрельба прекратилась вынужден был идти наугад. В 20 ч он увидел на зюйд-вест отблески пожара и повернул туда, однако, двигаясь в течение 25 мин в этом направлении, ничего не обнаружил. Но затем Шёнберг разглядел смутное свечение на норд-вест и пошел туда.

О том, что происходило далее, рассказывал Отто Шпее, младший сын адмирала: "В 20.05 наблюдатель сообщил, что видит справа по носу столб дыма. Мы сразу повернули туда. Сначала казалось, что дым приближается, но потом корабль начал уходить полным ходом. Хотя мы делали 21 узел, он быстро скрылся в темноте. Это был "Glasgow". Во время погони мы случайно заметили крейсер, похожий на "Leipzig", который шел параллельным курсом в двух милях на правом траверзе. Но потом он отвернул. Когда одна цель ушла от нас, мы повернули на вторую и обнаружили тяжело поврежденный "Monmouth". Он имел крен около 10 градусов на левый борт. Когда мы подошли ближе, он накренился еще больше, и уже не мог использовать орудия борта, обращенного к нам. Мы открыли огонь в упор. Мне было невыразимо тяжко стрелять по несчастному, не могущему защищаться крейсеру. Но... флаг его был поднят, и когда мы прекратили огонь, он все еще развевался. Пришлось провести еще одну атаку, и под нашим огнем "Monmouth" перевернулся. Корабль так и затонул с поднятым флагом. Мы не смогли спасти ни одного человека, так как сильное волнение не позволило нам спустить шлюпки. Кроме того, наблюдатели сообщили о новых дымах, которые мы приняли за вражеские. Мы сразу пошли на них. Но это оказались наши большие крейсера, которые тоже искали противника".

Адмирал Э. Редер в своей истории крейсерских операций германского флота, говорит следующее: "Крейсер был опознан как "Monmouth", его флаг был поднят. Носовая 15-см башня пропала. Но машины работали, а рулевое управление действовало, так как он легко маневрировал до самого конца. Так как он не спускал флаг, в 21.20 "Nürnberg" открыл огонь с дистанции от 10 до 6 гектометров (1000 — 600 м) и выпустил торпеду из аппарата левого борта. Она прошла мимо. "Nürnberg" прекратил огонь, так как противник не отвечал, и выключил прожектора. Однако "Monmouth" не спустил флаг и повернул на "Nürnberg", пытаясь либо таранить его, либо ввести в действие орудия правого борта. Поэтому капитан цур зее фон Шёнберг снова открыл огонь, дал полный ход и прошел под кормой "Monmouth". Незащищенные части корпуса "Monmouth" и его палубы были разворочены нашими снарядами. Он кренился все больше и больше, и в 20.58 медленно перевернулся и затонул с поднятым флагом".

Позднее капитан цур зее фон Шёнберг узнал, что два немецких офицера, находившиеся на палубе, слышали, как офицеры "Monmouth" вызывали матросов к орудиям. Очевидно, команда пыталась заделать течь. Не было никаких шансов заняться спасением команды, так как появились два столба дыма, приближающиеся с различных направлений. Это могли быть "Good Hope" и "Glasgow". Так как корабельные шлюпки перед боем были заполнены водой, спустить их при сильном волнении было просто невозможно. В 21.15 "Nürnberg" передал на флагман по радио: "Имел честь потопить вражеский крейсер". На это граф М. фон Шпее ответил сигналом: "Браво, "Nürnberg"! Шеф эскадры"".

Германские корабли почти не пострадали. В "Scharnhorst" попали всего два снаряда, один 102-мм с "Glasgow" и 76-мм с "Good Hope", в трех местах броня была незначительно вдавлена, очевидно, осколками недолетавших снарядов. Незначительные повреждения получила антенна радиостанции, человеческих жертв не было. "Gneisenau" получил четыре попадания, трех человек из его команды ранило, единственное серьезное попадание пришлось в барбет 210-мм башни, в результате чего на несколько минут заклинило, и вспыхнул небольшой пожар. Еще один снаряд попал в правый борт выше броневого пояса и также вызвал пожар. Легкие крейсера попаданий не имели. "Scharnhorst" выпустил 188 фугасных и 234 бронебойных снарядов из 210-мм орудий и 148 фугасных и 67 бронебойных из 150-мм орудий. После боя на "Scharnhorst" осталось 115 фугасных, 245 бронебойных снарядов и 195 стальных бронебойных "болванок" к 210-мм орудиям, а также 443 фугасных, 627 бронебойных и 30 шрапнельных снарядов к 150-мм орудиям. "Gneisenau" израсходовал 244 бронебойных 210-мм снаряда и 198 150-мм фугасных. "Leipzig" расстрелял 407 105-мм снарядов, "Dresden" — 102 и "Nürnberg" — 135, все были бронебойными. На английских броненосных крейсерах не спасся ни один человек, погибли 1654 моряка, включая и адмирала К. Крэдока, 919 на "Good Hope" и 735 — на "Monmouth".

Впечатление, вызванное Коронельским боем, было шоковым. Впервые за время Первой мировой войны английские и германские надводные корабли одинаковых типов встретились в открытом морском бою, и английская эскадра потерпела сокрушительное поражение, потеряв оба своих броненосных крейсера спустя 50 мин после открытия огня. Это было первое поражение надводных кораблей Королевского флота за более чем столетний период! Вера в безусловное морское могущество Англии была в нейтральных странах в значительной степени подорвана.

Победа немцев повлияла на морскую торговлю союзников. После известия об исходе боя британское судоходство полностью прекратилось от побережья Панамы до Пунта Аренас. Все пароходы, шедшие к западным берегам Америки, были задержаны в английских портах. Страховые премии для судов, идущих из Нью-Йорка в Перу и Чили, повысились на 6%. Капитаны британских торговых судов послали Адмиралтейству петицию с требованием, чтобы коммерческие суда, входящие и выходящие из Ла-Платы, могли бы пользоваться конвоем военных судов. На целый месяц полностью прекратился экспорт из Чили в Англию такого ценного для военных нужд сырья, как медь, олово и селитра. Почти полностью прекратился вывоз шерсти из Перу.

Таким образом, германская эскадра, лишенная базирования в западной части Тихого океана, удачно выбрала маршрут перехода к берегам Южной Америки и совершила его скрытно, в результате чего совершенно дезориентировала английское и японское командование. Союзники же, занятые в первое время войны захватом и дележом германских колоний и защитой своего судоходства, не смогли сосредоточить против немцев эскадру превосходящей силы. Результатом этого грубого  стратегического просчета явился Коронельский бой, ставший поистине "черным днем" английского флота, способствовавший падению престижа Англии в нейтральных станах, серьезным простоям в портах британских  торговых судов, повышению страховых  и фрахтовых цен и перебоям с поставками ценного сырья.

восточно-азиатская эскадра

Scharnhorst Gneisenau Dresden Nürnberg Leipzig