Главнокомандующий морскими силами Балтийского моря сразу предпринял наступательные операции, так как только таким способом можно было создать обстановку, которая повлияла бы на образ действий русского морского командования. Несмотря на то, что первоначально главнокомандующий располагал всего двумя легкими крейсерами — "Augsburg" и "Magdeburg", тремя миноносцами (V25, V26 и V186) и торговыми судами, приспособленными для постановки мин, он не стал ждать перехода русских к активным действиям и вскоре же после объявления войны, 3 августа 1914, предпринял обстрел Либавы двумя крейсерами, который хотя и не причинил много вреда, но зато побудил русских собственными руками довершить его разрушение.

Оба корабля изначально направились в точку в 17 морских милях к западу от Либавы, которую они хотели достичь в 6 часов утра. Дул умеренный северо-западный ветер, вызывавший небольшую зыбь, небо было очень пасмурным, видимость временно ухудшилась. Фишер намеревался вывести два крейсера к северу от Либавы, затем двигаться на юго-восток, подойти к порту, выставить мины и начать бомбардировку.

Командир «Augsburg» хотел выставить мины в 20 милях от Либавы, одновременно обстреливая порт на небольшой скорости и не ближе 6 миль к берегу. Намерение командира «Magdeburg» ставить мины с возможно максимальной скоростью и держаться на пределе дальности стрельбы своих орудий, было обусловлено ожиданием с российской стороны артиллерийского противодействия, минных заграждений и подводных лодок - эта точка зрения оказалась ошибочной. Хотя все новости, полученные с российской стороны в последние дни июля, единогласно сообщали об эвакуации Либавы, можно было ожидать определенной артиллерийской защиты и минных заграждений, тем более, что в 5.40 утра «Augsburg» получил радиосообщение главнокомандующего: "Плавучий маяк у причала Либау предположительно заминирован в радиусе 5 морских миль".

В 7 утра Фишер отдал приказ «Augsburg» ставить мины, и крейсер занимался этим с 7,5 до 7:30 утра. Фишер записал в журнале следующее: "Большое облако дыма со вспышками. Сигнал с «Magdeburg»: «В нас стреляют». Когда было замечено облако дыма, дан приказ сбрасывать мины быстрее. После того, как последняя мина была была брошена, «Augsburg» вышел вперед и просигналил «Magdeburg»: «Начинаем!». Я предполагал, что российские корабли покидают порт и поэтому не следует ждать, пока они выйдут на мой курс. Это была ошибка, никто не выходил. Корабль перешёл на позицию для начала обстрела. В качестве цели был принят яркий свет пожара на суше, до тех пор, пока не будут отчетливо видны город и гавань. Большой пароход, стоящий перед гаванью, горел. Пламя скоро вспыхло и в других частях города. С 7.55 до 7.57 - перерыв. В основном наблюдались отдельные выстрелы. Я дал сигнал «следовать за флагманом» и повернул ближе к порту, чтобы открыть огонь из орудий правого борта. Расстояние от 11 200 до 12 600 м. Большой взрыв на суше. Точно наблюдались падения снарядов в порту и на суше». «Augsburg» выпустил в общей сложности 280, «Magdeburg» - 140 снарядов. В 8:08 огонь был прекращен.

оперативная группа

Augsburg Magdeburg

Этот отрывок ясно показывает, как трудно под впечатлением от первых воинственных начинаний понять, что на самом деле происходит. Командиры «Augsburg» и «Magdeburg» с самого начала были предвзятого мнения о значительном противодействии России. Они восприняли внезапно появившиеся на суше облака взрывов, как вспышки выстрелов противника, заставившие командира «Augsburg» ускорить установку мин, но, как позже выяснилось, вспышки возникли в результате собственных разрушений русских, которые, решив, что начался захват порта, в панике уничтожали то, что могло пригодиться противнику. К тому-же явно выявились недостатки в обучении навыкам связи среди экипажей крейсеров, что неудивительно для кораблей, служба которых ранее проходила в основном в учебных и экспериментальных соединениях.

Обман об выходе вражеских кораблей из порта возник из-за того, что русские затопили крупные пароходы у всех трех входов в порт с торчащими из воды мачтами, дымовыми трубами, а иногда и надстройками. Об этом факте на «Augsburg» не знали и в условиях очень плохой видимости, света пожаров и облаков дыма в районе порта эти пароходы, вероятно, можно было принять как военные корабли. Вражеские миноносцы, о которых во время обстрела в 8:12 сообщил марсовый «Magdeburg», могут быть отнесены только к возбужденной военной фантазии, поскольку на самом деле в Либаве не было русских боевых кораблей. Большой взрыв на суше был детонацией большого склада боеприпасов в районе морского порта, подорванный самими русскими, в результате чего было потеряно огромное количество боеприпасов.

Что касается предполагаемого перекрытия выхода минами, крейсеры не подошли к порту достаточно близко, так, как риск был-бы непропорциональным предполагаемому успеху. Мины у Либавы в дальнейшем не нанесли противнику никакого ущерба. Бомбардировка "кроличьей" территории имела только моральный эффект. Однако на отправку двух крейсеров без какого-либо сопровождения пришлось осмелиться, потому что сопровождение старыми миноносцами ограничило бы свободу манёвра быстроходных крейсеров, а у главнокомандующего в то время не было новых миноносцев.

***

Согласно первоначальному плану командир «Augsburg» должен был далее двигаться в направлении Рижского или Финского залива, где попытаться нанести урон противнику, провести разведку российских сил или хотя бы сделать себя заметным в как можно большем количестве мест у русского побережья. Однако, так, как запас мин «Augsburg» был весь израсходован у Либавы, выполнение второй части приказа - минирование западного выхода из Рижского залива - стало невозможным, поэтому после окончания бомбардировки «Augsburg» и «Magdeburg» в ночь с 2 на 3 августа ушли на запад в сторону острова Борнхольм. Таким образом большая часть задачи осталась нерешенной. Командующий намеревался, пока хватит угля, вести в этой части Балтийского моря торговую войну и распределить крейсера на позиции к северу и югу от Борнхольма.

2 августа 8 часов утра командование флотом в Киле получило следующее радиосообщение: «Мины выставлены, Либава обстреляна, Либава горит, веду бой с вражескими крейсерами». Главнокомандующий Силами Балтийского моря предположил, что в целом поставленная задача против Либавы выполнена, дальнейшее решится в зависимости от исхода сражения с крейсерами противника. Лишь несколько дней спустя устные и письменные отчеты показали, что задача была выполнена тактически не удовлетворительно. Также выяснилось, что из-за неточной навигационной информации о заграждении на долгое время были затруднены все операции в районе Либавы.

4 августа в 2.20. крейсера получили радиотелеграфный приказ штаба «...тревожить одновременно разные места на вражеском побережье, обстрелять маяки, сигнальные станции, но не предпринимать никаких действий против вражеских боевых кораблей. Пополнить запас угля в Гданьске с вечера среды 5-го...». Командир «Magdeburg» хотел немедленно выполнить приказ и направиться к Паппензее - ближайшему маяку на российском побережье, единственной цели, которая все еще могла быть достигнута с имеющимся запасом угля. Он сообщил об этом по подводному телеграфу на «Augsburg», на котором, однако, по недоразумению при расшифровке телеграммы, решили, что «Magdeburg» должен немедленно зайти в Свинемюнде из-за нехватки топлива. Фишер теперь также считал, что ему нужно отказаться от немедленного выполнения приказа из-за нехватки топлива, и поэтому оба крейсера прибыли для бункеровки в Свинемюнде. Выбор Свинемюнде вместо Данцига, особенно вопреки приказу, оказался не очень удачным, так как подход оттуда к русскому побережью был дольше и, соответственно, оставалось меньше времени нахождения на территории противника.

4 августа в 01:00. оба корабля прибыли в Свинемюнде, пробыв в море 48 часов. Отсюда капитан Фишер доложил главнокомандующему, что крейсера готовы выполнить приказ после пополнения запасов угля. Между тем, во второй половине дня 4 августа главнокомандующий в Киле получил срочную информацию из Адмиралтейства о том, что Англия собирается объявить войну. Это, а также необходимость лично выслушать командира «Augsburg» побудили принца Генриха вызвать оба крейсера в Киль, куда они направились а 10 часов 4 августа. В ночь на 5 и 6 августа они задержались для патрулирования на сторожевой линии у плавучего маяка Гьедсеррифф, 6 августа в 10 часов утра «Augsburg» прибыл в Киль, «Magdeburg» остался патрулировать ещё на день, после чего также прибыл в Киль.

Операция против Либавы не увенчалась военным успехом. С другой стороны, она была с энтузиазмом воспринята немецкой общественностью как первый акт проявления свежего наступательного духа военно-морского флота. Противнику также косвенно повредил тот факт, что русские сами уничтожили очень значительные ценности, уголь, боеприпасы и части портовых сооружений, которые были важны для их боевых действий, и сами заблокировав входы в порт.

последнее обновление: 23.02.2021